— То есть ты не с профсоюзом? Ты правда веришь в то, что говоришь с трибун?

— А разве по нашему разговору это не было понятно? — возмутился Георгий, скривив маленький некрасивый рот. Его и без того выпученные глаза, казалось, выкатились ещё сильнее. — Многим не нравятся методы директора, но они просто плывут по течению. Если постараться, их энергию можно направить в нужное русло…

— Ты имеешь в виду…

— Твои пьесы. Я слышал, новая на подходе?

Сабрина встрепенулась.

— Я разговаривала с Паркером и Мэйсоном. Они дали добро на показ. Посчитали, что постановка роли не сыграет.

— Сыграет, — убеждённо произнёс Георгий. — Если показать её на правильной сцене. Скажи, что ты думаешь о зале профсоюза?

28 декабря, 541 год после Освобождения

Она уже сильно опоздала, хоть и понимала — премьера прекрасно пройдёт и без неё. Сегодняшняя смена, как назло, растянулась на час больше. Наверняка они уже начали. Хорошо хоть актовый зал тоже находился на минус четвёртом этаже, иначе бы она застряла в очереди к лифтам.

Сабрина торопилась за кулисы, проходя по коридору мимо костюмерных и гримёрок. С удовлетворением она отметила, что маленькая комнатка, отведённая под реквизит её пьесы, почти пуста. Принцесса потратила все свои немногочисленные сбережения на печать костюмов, от которых актёрская труппа впала в ступор. Концепты Елизаветы сыграли свою роль, и шмотки получились просто отменные. Но больше, чем тряпками, актёры восхищались новым сценарием. Сабрина чуть-чуть доработала его, прежде чем заново начать репетиции. Благо, времени оказалось полно.

«Всё или ничего», — подумала она. Если её пьеса выстрелит, у Тореса возникнут огромные проблемы. Сабрина потратила полгода, чтобы понять — слово чаще ранит сильнее меча, и одной вовремя сказанной фразой можно добиться большего, чем реками крови.

— Принцесса? — послышался тихий голос за спиной, и Сабрина дёрнулась. Посреди коридора стоял мальчуган примерно одного с Лиз возраста. Из-под взлохмачённых густых тёмных волос на неё смотрели голубые глаза. На мальчишке была школьная форма — пиджак с брюками, да белая рубашка с галстуком. В руке он держал бумажный свёрток.

— Ты ведь Вильгельм, не так ли? Вилли Коул? — поинтересовалась Сабрина. Школьник зарделся.

— Только Лиз зовёт меня так, — произнёс он.

— Что ты здесь делаешь?

— Она просила передать вам…

Он подошёл поближе и разорвал бумажный свёрток. Внутри оказалась алая роза.

— Она её сама вырастила, — сказал Вильгельм. — Сказала, что хочет преподнести её вам, когда придёт настоящий успех. И передала извинения, что не сможет спеть. Скоро экзамены, ей нужно готовиться.