«Неправда!», — возразил Джаред. Корвус усмехнулся как человек, добивающий раненого из чувства милосердия.

«Вы всегда бросаетесь в самое пекло. Жаждете, чтобы вас запомнили как героев. Всю жизнь ты был никем! И ждал, когда же настанет твой момент, чтобы умереть с честью, защищая других. Тебе всегда было плевать на окружающих. Ты просто хотел, чтобы тебя запомнили хорошим парнем, пожертвовавшим собой ради других. Но даже твоя жизнь на что-то годится».

«Я защитил ту девчонку! — чуть ли не прокричал вслух Джаред, чувствуя, как горечь поднимается из глубин сердца. — Если бы мне было плевать…»

«Да, восемнадцать лет назад сержант Томпсон приказал расстрелять бунтовщицу, — флегматично заметил Корвус. — И что сделал наш горячий юноша Джаред? Попытался всех образумить? Напомнить сержанту Устав? Нет. Ты прикрыл её собой от пули. Стал мучеником, из-за которого бунт разгорелся только сильнее. Любое добро наказуемо, друг мой. В чём ты сегодня и убедишься».

Тронный зал поражал своей пышностью и убранством. От обилия золота у Джареда зарябило в глазах. Но некогда было любоваться видами — Мира неуклонно тянула его за собой. В помещении почти никого не было, даже королевские гвардейцы куда-то испарились. Мужчина с длинной окладистой бородой около сорока пяти лет улыбнулся Мире:

— Здравствуй! Давно тебя не видел! Я удивился, услышав, что ты решила назначить личную аудиенцию…

Поперёк чёрного мундира по диагонали тянулась красная накидка с маленькими розами Лоренсов. Джаред не мог не узнать короля. Он попытался поклониться монарху, но Мира его одёрнула. Подойдя к Карлу, любимая процедила:

— Где они?!

— Ты о чём?

— Сам прекрасно знаешь, о чём. Где Уильям?

— Он… в личной комнате. И занят. Велел никого не впускать.

— Я его дочь, — вспылила Мира. — Я имею право его видеть! С дороги, урод!

Король отпрянул от неё, как от языков пламени. А Джаред не мог поверить глазам и ушам. Мира подошла к трону и что-то прошептала, отчего тот отъехал в сторону. Позади оказалась алая портьера.

— Ты идёшь? — с раздражением спросила любимая. Джаред поспешил следом.

Они прошли длинный тёмный коридор, прежде чем попали в огромное помещение, масштабы которого потрясали воображение. Стены из отполированного чёрного камня бугрились кабелями, повсюду жужжало оборудование, но главное, прямо посреди зала, стояло воткнутое в пол распятие, опутанное проводами. Джаред содрогнулся: именно то, что он видел.

На кресте висел не человек — обрубок. Ног у него не было, исхудавшие, бледные руки тряслись, скрюченные пальцы цепляли воздух. Тело постоянно дёргалось, лицо под терновым венком, полускрытое длинными седыми космами, корчилось от невыносимой боли. Рот застыл в безмолвном крике. От одного вида таких великих страданий Джареду чуть не стало плохо.