Сидр, кто бы ни скрывался за этой дурацкой кличкой, вышел на связь, едва они покинули терминал аэропорта, и сообщил, что координационная встреча состоится вечером в местном баре, непроизносимое название которого на русский можно было примерно перевести как «Место под красным солнцем». Команда Сидра остановилась в небольшом частном отельчике и, разумеется, Ане с Лаурой не рекомендовали к ним присоединяться, дабы не смущать местных обилием бледных европейских морд. Если уж на то пошло, «европейская морда» среди них была только одна, но такое поведение как раз было разумным. На курсах Ане с Лаурой неоднократно повторяли, что с крупными сетями вроде Radisson на щекотливых заданиях лучше не связываться и большими группами иностранцев не светиться, особенно там, где теоретически не должно было быть толп туристов. А в сезон дождей отдыхающих было меньше, так что никакие предосторожности не были бы лишними. Аня печально вздохнула, проезжая мимо во всех отношениях шикарного здания «Бристоля», чья открытая терраса просто умоляла подняться и выпить освежающий коктейль. И, ведомая пояснениями таксиста на корявом английском, отправилась в находящийся неподалеку от центра небольшой семейный отель на шесть номеров, куда они с Лаурой и заселились, три минуты поболтав с гостеприимной хозяйкой.

Заведение вызвало у Ани жгучую ненависть с третьей минуты пребывания. Несмотря на приличный фасад, внутри отель был, мягко говоря, далек даже от трех звезд. Наверное, если бы не спокойная и невозмутимая Лаура, сообщившая, что они не на отдых приехали и скандалить с администратором глупо, она пошла бы «разбираться» сразу. По мнению Ани, глупо было сдохнуть почти за десять тысяч километров от родного дома из-за жуткой антисанитарии и кондиционера, который был, мать его, вентилятором! Просто вентилятором, гонявшим по комнате, где не было воздуха, а была какая-то омерзительно теплая водянистая взвесь, эту самую взвесь.

— Да послезавтра мы все равно сюда не вернемся, — в своей манере утешила Лаура. Аня почему-то вспомнила Гришу. Перевернула подушку — это был скорее жест отчаяния, понятно же было, что та влажная насквозь — кое-как забилась в угол, где вроде как немного кислорода по недогляду осталось, и вытянулась, чувствуя каждый позвонок. Уставшая за почти двадцать часов перелета спина собиралась отвалиться, ноги были того же мнения и, видимо, Аня не распалась на куски только потому, что конечности еще не решили, в каком порядке будут отбрасываться.

В общем, то, что началось так погано, просто не могло не закончиться еще хуже.