Спустившись, Луций понял, что легионеры тоже слышали позывные.

«Центурион, мы должны вернуться!» – прохрипело в динамике.

Луций развернулся, взрыхлив пятками бетонную крошку, ровным слоем устилавшую пол. Кто посмел это сказать? Кто?

– Если мы сейчас вернемся, то все будет зря! – рявкнул он. – Тогда мы точно умрем, все до единого! Мы и все, кто прячется сейчас в других убежищах.

Легионер смотрел на него из-за тонированного забрала. В глазах читалась нерешительность. Он не был трусом, этот легионер, нет. Он просто не видел картину в целом.

А разделяться им сейчас нельзя.

– Мы – римляне, – сказал Луций. – Мы не отступаем и не сдаемся! Ты римлянин или трусливая тварь, солдат?

Легионер вытянулся по струнке.

«Я – римлянин, центурион», – отчеканил он.

– Тогда подбери сопли и сосредоточься на цели. Сейчас пришельцы не ждут от нас удара. Они следят за бункером. Мы должны подобраться к ним с тыла. Обезглавить их армию. Всем понятно?

«Да, центурион!» – прогремел хор в динамике.

– Кто вы?

«Римляне!»

– Кому вы служите?!

«Императору!»

– Еще раз, не слышу, мать вашу!

«СЛУЖУ ИМПЕРАТОРУ!»

Луций кивнул и обратился к марсианину Энцо.

– Где она может быть еще?

На этот раз они сами не лезли, пустили разведку. Дрон облетел здание кругом и нырнул туда, где была булочная. Когда-то в ней работала Сорок Пятая, теперь же обугленные помещения пустовали. Над булочной слоями гнездились рестораны: оконные проемы во всю стену, витражи, мозаичные залы. Дорогое место.