Значит, пора закрыть за собой дверь. Что он теряет? Только мясо, которого, он уже знал, ему было не жаль. Не жаль теперь. И не будет потом. Даже если тому комочку плоти и будет недоставать его.

Тот посылал слабые сигналы, наподобие бессмысленных, предписанных инстинктом призывов у животных: возвращайся в родное гнездо, малышка Шеба[24]. Первородный искусник или нет, но одно право рождения не делало происходящее естественным. Не то чтобы его когда бы то ни было принимали за естественного человека, но вот теперь он тут стоял и вилял, так сказать, этим хвостом из ставшей ненужной плоти. Если б можно было отдать команду «Отсоединиться» изнутри, он ни секунды бы не медлил. Покеда, тело, пиши письма, если найдешь себе другую работенку.

Но получить отсюда доступ к управлению было никак нельзя. Система принимает команды только от его плоти, а это жалкое мясо его отпускать не собиралось. Оно там, в «яме», мнило себя чем-то большим и неизмеримо более прекрасным, чем на самом деле являлось, а при рассоединении сей сладкий сон тут же прервался бы.

Если бы удалось убедить кого-нибудь – Джину – прийти сюда и просто выдернуть провода из его черепа. Но она ни за что этого не сделает. Он мог сколько угодно умолять, ныть, упрашивать, пытаясь объяснить, что лежащее здесь на полу тело – немногим лучше кучи мусора. Куда там. Это мое мясо. Неплохая фразочка, откуда-то из давних воспоминаний. Но почему его, а не Людовика?

Это мое мясо.

Нет, любовь моя, и никогда твоим не было. Если бы ты согласилась немного со мной прогуляться, я бы рассказал тебе, как все было на самом деле.

В своем обновленном и усиленном состоянии он, тем не менее, не свободен от бесплодных несбыточных мечтаний.

Он заглянул в область хранения данных Людовика и подобрал там еще кое-какие крохи, отметив, что его присутствие зарегистрировано, но не идентифицировано. Надо быть осторожнее. Стоит надавить чуть сильнее, и столкнешься с этим типом нос к носу, и тогда утаить что-либо будет трудно.

Но перед ним устоять будет куда проще, чем перед Джиной. Господи, отпустить ее, когда она могла делать такое видео, как для «Канадейтайм», было жутко трудно. Он не смог удержаться и ринулся тогда вниз вместе с ней, хотя знал, что тем самым выдал себя. Но тешил себя надеждой: когда Джина поймет, что теперь необязательно падать в одиночку, она переменится к нему. Но, может, ей хотелось именно лететь вниз самой.