– Ничего, – сказал он через минуту.

Время неумолимо мчалось к концу. Мэйтт чувствовал, как оно проходит мимо, секунду за секундой приближая неизбежный финал.

И что-то происходило там, наверху, Мэйтт только что это слышал, мысленно. Там, над серверными, и ещё выше, в небе, за облаками, куда никто и никогда не пытался заглянуть. Там находилось нечто, необъятное, непостижимое, и… умирающее? Нет, не так… словно дикий зверь, ворочающийся в берлоге и готовящийся к долгому-долгому сну. Или наоборот – просыпающийся?

Мэйтт запрокинул голову.

Сэх? Сэхсвет?

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Осталось только ощущение экзистенциального ужаса.

* * *

Всё было напрасно. Они не успели ничего сделать – ни найти Джил, ни предотвратить подходящую к завершающей фазе катастрофу. Даже выяснить что-либо не смогли. Полюс оказался пустышкой, а их поездка – бессмысленной. Старик, последний Старик в жизни Кросса, должен был прийти через пять минут, если цифры в уголке глаза верно показывали время.

Плевать. В этот раз я уйду с ним. И посмотрим, что там.

– Я в юности увлекался энтомологией, – вдруг заговорил законник после затянувшегося молчания. – Знаешь, что это?

– Изучение насекомых?

– Ага, – кивнул Мэйтт. – Больше всего мне нравилось возиться с бабочками. Я каталогизировал их, описывал виды, а один раз даже думал, что открыл новый вид. Очень гордился этим. Но мой знакомый биолог, – Мэйтт печально улыбнулся, – быстро поставил меня на место. А ещё сильнее бабочек меня интересовали подёнки.

– Бабочки-однодневки? – спросил Кросс.

– Ну, технически подёнки – не бабочки, они принадлежат к разным отрядам… но не суть. Подёнки… – Законник почесал щетину. – Хоть я и давно забросил это занятие, до сих пор, когда мне снился яркий сон, я всегда видел в нём подёнок. Понимаешь, почему они меня интересовали?