— Тех, которые Ормузд ведет с малва на протяжении этих последних дней. — Он опустил руку за кубком, поднес его к губам и стал потягивать содержимое.

Маврикий с неудовольствием посмотрел на кубок.

— Как ты можешь пить эту дрянь? Ты перенимаешь привычки местных жителей. Представитель Римской империи, да еще и фракиец по рождению, должен пить вино, а не это… это… персидское…

Велисарий хитро улыбнулся.

— Я нахожу свежую воду с добавлением сока лимона и граната очень освежающей, Маврикий. Благодарю Баресманаса за то, что дал мне попробовать напиток.

Он распрямил спину.

— Кроме того, если бы я стал пить вино целый день — день за днем, привязанный к этой проклятой дамбе — то к этому времени уже спился бы.

— Анастасий с Валентином пьют вино, — тут же ответил Маврикий. — Я не заметил даже, чтобы их качало.

Велисарий холодно посмотрел на двух телохранителей, сидящих менее чем в четырех ярдах.

Как и Велисарий, Анастасий с Валентином отдыхали в тени артиллерийской башни.

— С таким весом, как у Анастасия, можно пить по бочке вина в день и не замечать, — проворчал полководец. Услышав его слова, Анастасий с философским спокойствием посмотрел вниз на собственное огромное тело. — Что касается Валентина — ха! Этот человек не только внешне похож на ласку, он может есть и пить, как этот зверек. — Услышав слова главнокомандующего, Валентин посмотрел на свое жилистое тело, с собственной версией философского спокойствия. Которое больше всего напоминало философию ласки, после того как та полакомилась курами в курятнике.

Внезапно Велисарий резко встал. На самом деле в движении не было смысла. Оно просто выразило состояние полководца после последней недели неподвижности. Приходилось сидеть на дамбе и все время, день за днем, отражать бесконечные атаки и пробные вылазки малва.

Сражение практически превратилось в осаду. Велисарий считался мастером ведения осады — независимо от того, нападал он или оборонялся — но это был вид военного дела, который лично он ненавидел. Его темпераменту больше подходили маневры, чем простая драка.

Он даже не чувствовал облегчения — так сказать — от личного в ней участия. В первый день присоединившись к армии на самой дамбе, Велисарий начал участвовать в отражении одной из атак малва. Даже до того, как Анастасий с Валентином смогли его схватить и оттащить назад, сирийские солдаты, защищавшие ту часть стены, стали неистово его отгонять. Либерии и Маврикий, подъехавшие вместе со своими катафрактами, чтобы подбодрить сирийцев, даже отругали его, назвали дураком и идиотом.