— Ну?

— Не знаю. Абсолютно ничего не знаю. Он дал мне это, — я протянул ему листок.

Джилмартин должен был стать Государственным контролером. Энтони Джилмартин, который пару раз сталкивался с Куинном по поводу финансовой политики, а сейчас о нем не было слышно.

— Карваджал думает, что возникнут трения с Албани по поводу денег, — рискнул сказать я, — хотя ты должен знать об этом больше меня. Джилмартин снова ворчит по поводу городских расходов?

— Ни слова.

— Может мы готовим пакет новых налогов, который ему не понравится?

— Мы бы тебе сообщили, Лью, если бы занимались этим.

— Итак, никаких потенциальных конфликтов не вырисовывается между Куинном и контрольным кабинетом?

— Я не вижу никаких в обозримом будущем, — сказал Ломброзо. — А ты?

— Никаких. Что же касается обязательного замораживания нефти…

— Мы говорили о проталкивании этой идеи через жесткий местный закон. Танкерам с незамороженной нефтью запрещается заходить в нью-йоркскую бухту. Куинн не уверен, так ли уж хороша эта идея, как о ней говорят, и мы как раз собираемся просить тебя составить прогноз. Но замораживание? Куинн не говорит много о делах национальной политики.

— Еще нет?

— Еще нет. А может уже пора? Может Карваджал на это и намекает? Ну, а третье?…

— Лидеккер, — сказал я. Определенно это был Ричард Лидеккер, губернатор Калифорнии, одна из наиболее значительных фигур в новодемократической партии и один из первых претендентов на президентскую номинацию в 2000 году.

— Сокорро — испанец, для помощи, не так ли, Боб? Помочь Лидеккеру, который не нуждается ни в какой помощи? Почему? Как, в конце концов, Пол Куинн может помочь Лидеккеру? Выставляя его в президенты? Кроме симпатии Лидеккера, на мой взгляд, это не принесет особой пользы Куинну, и мы не можем дать Лидеккеру ничего такого, чего у него нет в кармане, поэтому…

— Сокорро — помощник губернатора Калифорнии, — мягко сказал Ломброзо. — Карлос Сокорро. Так его зовут, Лью.

— Карлос Сокорро, — я закрыл глаза. — Конечно. — Мои щеки пылали. Несмотря на свои бесчисленные списки, неистовые компилирования центров власти в Новодемократической партии, мои вычерчивания до пота схем прошедших полутора лет, я все-таки умудрился забыть об очевидном наследнике Лидеккера. — На что же тогда он намекает? Что, Лидеккер, уступит губернаторство Сокорро и будет претендовать на президентство? До кого добраться? — Я заколебался. — До Сокорро? До Лидеккера. Все слишком мутно. Я не собираюсь разгадывать то, что не имеет смысла.

— А какова твоя разгадка Карваджала?

— Чудак, — сказал я, — богатый чудак. Роковой маленький человечек с серьезным случаем зацикленности на политике. — Я положил записку в портмоне. Кровь стучала у меня в висках. — Забудь об этом. Ты велел развлечь его — я развлек. Я был хорошим мальчиком, так ведь, Боб? Но я не нанимался заниматься такими случаями серьезно, и я отказываюсь даже приниматься за это. А теперь пойдем обедать, курить, пить мартини и разговаривать.