— Понятно, — сказал Карваджал, в его голосе не звучало ни сочувствия, ни разочарования.

— Вы знали, что это случится?

— Я?

— Вы должны были. Не играйте со мной в игры, Карваджал. Вы знали, что меня выкинут, если я расскажу мэру, что Судакис собирается в отставку в январе?

Карваджал ничего не ответил.

— Вы знали или нет? — я уже кричал.

— Я знал, — сказал он.

— Вы знали. Конечно, вы знали. Вы знаете все. Но мне вы не сказали.

— А вы не спрашивали, — невинно ответил он.

— Мне и в голову не пришло спрашивать. Бог знает, почему, но не пришло. А вы не могли предупредить меня? Вы не могли сказать «Держи язык за зубами, ты попадешь в еще худшую беду, чем ожидаешь, тебе дадут по заднице, если ты не будешь осторожен»?

— Почему вы так поздно задаете такой вопрос, Лью?

— А вы хотели спокойно сидеть и позволять моей карьере рушиться?

— Подумайте внимательно, — сказал Карваджал, — я знал, что вас уволят, да. Так же, как знаю, что Судакис уйдет в отставку. Но что я мог сделать? Запомните, для меня ваше увольнение уже произошло. Это не предмет для предотвращения.

— О, боже! Опять консервация реальности?

— Конечно. Действительно, Лью, вы думаете, что если бы я вас предупредил, то в вашей власти было бы что-нибудь изменить? Как это было бы бесполезно! Как глупо! Ведь нам не дано менять события, не так ли?

— Не дано, — сказал я горько. — Мы стоит в стороне и вежливо позволяем им происходить. А если необходимо, мы ПОМОГАЕМ им происходить. Даже если это несет разрушение карьеры, даже если это несет крушение попыток стабилизировать политические судьбы этой несчастной, плохо управляемой страны, ведя к президентству человека, который… О, господи, Карваджал, вы привели меня прямо туда, не так ли? Вы втянули меня во все это, а теперь умываете руки. Разве не так? Вы просто умываете руки!

— Есть кое-что похуже потери работы, Лью.

— Но все, что я строил, все, что я пытался сформировать… Как теперь, ради всего святого, я смогу помочь Куинну? Что мне делать? Вы сломали меня!

— Случилось то, что должно было случиться, — сказал он.

— Будьте вы прокляты, вместе с вашим благочестивым принятием!