Переводчик в раздумьи сложил ладони вместе.

— Она женщина убитого. Она… требует мести, — сказал он по-английски.

Ясно. Значит два молодых воина — друзья покойного. Глаза Девола пробежали по пяти чужим враждебным лицам:

— Это очень прискорбное происшествие, — сказал он по-маркиански, — но я верю, что оно не повлияет на теплые отношения между землянами и маркианцами. Это непонимание…

— Кровь должна быть искуплена, — произнес меньший и менее возбужденный из священников. «Возможно, это местный священник, — подумал Девол, — и он доволен, что рядом с ним старший по должности».

Полковник смахнул пот со лба.

— Молодой человек, совершивший проступок, несомненно будет наказан. Вы, конечно, понимаете, что убийство в целях самозащиты, не является убийством как таковым, но я признаю, что молодой человек поступил неразумно и понесет показание.

Слова прозвучали неубедительно даже для него самого и вряд ли произвели впечатление на маркианцев.

Высший священник издал два коротких, резких возгласа. Таких слов не было в словаре Девола и он призывно посмотрел в сторону Стебера.

— Он сказал, что Леонарде посягнул на священную землю. Он сказал, что преступление, за которое они на него рассердились, не убийство, а богохульство.

Несмотря на жару Девола зазнобило от холода. Не убийство? «Похоже, дело осложняется», — мрачно подумал он, а священнику ответил:

— Разве это меняет суть дела? Он ведь понесет наказание за свои непростительные действия.

— Если вы так решили, вы можете наказать его за убийство, — высший священник говорил медленно и Девол различал каждое слово.

Вдова сдерживала рыдания, звучавшие очень по-земному, а молодые войны спокойно внимали.

— Убийство — не наше дело, — продолжал священник. — Он взял жизнь; жизнь принадлежит Им, и Они берут ее, когда считают нужным. Но он осквернил священный цветок на священной земле. Для нас это серьезное преступление. Вдобавок ко всему он пролил кровь стражника на священной земле. Мы требуем выдать его нам. Мы будем судить его церковным судом за это двойное богохульство. Впоследствии, вы сможете судить его по вашим законам, если они нарушены.

Какой-то миг все, что видел Девол, было неумолимое жесткое лицо старого священника, затем он повернулся и уловил на побледневшем лице Стебера выражение удивления и тревоги.

Прошло несколько секунд, прежде чем до сознания Девола дошел смысл сказанных священником слов и еще несколько секунд он осознавал их значение. Они хотят судить Землянина. По своим законам. Своим судом. И вынести свой приговор.

Внезапно из просто мелкого происшествия, которое следовало выяснить, записать в журнал и забыть, оно стало вопросом галактической важности, а Девол был человеком, который должен был принимать все решения.