Душегуб поджал губы. Спрятал улыбку до лучших времен.

Гораздо больше его сейчас волновал монах. Возможность узнать побольше о Бурзое, легендарном основателе Гильдии, выглядела чрезвычайно соблазнительной. Но с другой стороны… Раньше любой избранник, проникший в тайны Гильдии, неизменно становился своим. А с фратером Августином вышло иначе. Это пугало. Например, никто не брал с монаха слова молчать о богадельне. К чему отягощать клятвами того, кто скоро будет молчать просто по велению сердца?

Способен ли цистерцианец при его дурацкой честности наболтать лишнего?..

– …Ваш ужин, господин.

Кухарка принялась расставлять тарели и судки. Отвлекая от размышлений. Напоследок мейстер Филипп успел подумать, что монах, скорее всего, отправился в родную обитель. Отыскать его проще простого. Другое дело – подвигнуть упрямца к завершению перевода…

– …ох, страсти-то какие! – квохтала меж тем кухарка. Сусло сплетен вздымалось в женщине, переливаясь через край. Хозяин молчит, не бранится, значит, можно дать волю языку. – В порту сыскарей магистратских прям-таки в куски! В клочья! Говорят, бес вселился!

– В сыскарей? – вяло отозвался мейстер Филипп.

И только когда вопрос – ленивый! пустой! – уже слетел с губ, сердце вдруг екнуло в груди. С этого момента рассеянный взгляд обрел цепкость кошачьих когтей, и Душегуб стал слушать очень внимательно.

– Да нет же! В парнишку одного! – Кухарка прямо расцвела. Впервые господин проявил интерес к ее рассказам. – Сыскарей, говорят, зубами грыз! Будто зверь лютый!

– От кого слышала?

– От Клары, служанки доктора Гауфа. Клара девушка честная, врать не станет! Драка, значит, кровища, а тут, откуда ни возьмись – рыцарь. Скрутил бесноватого, в седло закинул и увез. В тюрьму небось. Или к святым отцам, чтоб беса сперва изгнали. Перед казнью. И поделом, поделом! Будет знать, как людей при исполнении…

Скрип двери оборвал тираду.

– Гости к вам, хозяин.

Птица Рох выглядел сильно озадаченным.

– Что за гости? – слегка приподнял (…флорин луны в разрывах туч…) бровь мейстер Филипп.

– Двое. Велели сказать: братья Йост и Григор ван Раух. Да вы их знаете, хозяин. Впустить? Или…

«Или» прозвучало не слишком уверенно.

Мейстер Филипп прекрасно понимал – почему.

– Впусти их, Птица.