Против притязаний Данилы Романовича на верховную власть в стране открыто выступил разве что Ярослав Всеволодович (всякие там мелкие сошки не в счёт), а его сын, Александр Ярославович, молча проигнорировал происходящее. Впрочем, молодого князя Новгородского, после битвы со шведами прозванного Невским, можно было понять. Татары его земли почти не тронули, зато с севера и запада на них зарились те же шведы и крестоносцы, кровожадные «хайлэй-абир». Тем не менее, думал Карсидар, князь Александр мог бы, по крайней мере, выделить чисто символическую помощь — прислать сотню-другую воинов, от этого новгородцев не убудет.

Что же до венчания вместе с отцом Льва, то третьего дня Читрадрива заметил, что со стороны Данилы Романовича это весьма ловкий ход. До сих пор на Руси не существовало сколь-нибудь строгого порядка престолонаследования, всякий раз после смерти князя разворачивалась яростная борьба за наследство между его сыновьями, а также близкими и дальними родственниками; у русичей это было вроде народной забавы. Объявив себя государем, Данила Романович вознамерился покончить с подобным безобразием и с этой целью решил возвести на киевский стол Льва. Со временем, рассуждал Читрадрива, люди привыкнут к тому, что старший сын государя — тоже государь, это станет само собой разумеющимся, и тогда уж другим претендентам будет гораздо труднее обосновать законность своих притязаний. Так что сегодняшняя церемония имела более чем просто символическое значение, она знаменовала рождение новой королевской династии.

Поначалу всё внимание Карсидара было сосредоточено на Даниле Романовиче и его сыне, на окружавших их князьях и боярах, на богато одетых священниках и митрополите Иосифе, самодовольно рисующемся перед столпившимся в соборе людом. Он пытался вникнуть в суть сложного обряда, без внутренних усилий уразуметь смысл напыщенных фраз, произносимых к тому же на церковном языке. Но такие вещи легко давались Читрадриве, а от него почему-то ускользали.

Тогда Карсидар поискал взглядом Милку, стоявшую среди знатных людей, и более не сводил с неё глаз. Как она радовалась происходящему! С каким восторгом слушала обращённую к народу торжественную речь Данилы Романовича, который, кстати, не забыл во всеуслышанье похвалить любого её девичьему сердцу Давида и рассказать о сегодняшней победе над татарами, которую он одержал на радость государю…

И ещё Милка думала, что венчают в церкви не только правителей державы. Такое же точно слово употребляют, когда среди моря трепетных огоньков свечей, утопая в аромате курящихся благовоний, под доносящееся с хоров торжественное песнопение священник соединяет узами брака двух влюблённых. И лишь смерть способна разорвать эти узы…