Но повторять попытку не пришлось, обман удался с первого раза, о чём свидетельствовала убегающая вдаль цепочка сигнальных костров. Вскоре они вернутся морем факелов, поэтому нужно поспешить. Читрадриве предстоит подняться на высокую кручу, чтобы оттуда обозревать всё русло Днепра, а у Данилы Романовича своя дорога — к собравшимся на набережной отрядам, которые должны принять первый удар. Главные же силы русских войск на правобережье были сосредоточены у Копырева конца и на подступах к Новому Городу, а в некотором отдалении затаились засадные полки, которым велено было не вмешиваться в сражение вплоть до особого сигнала. Далеко на севере и на юге через Днепр переправились две стотысячные дружины, чтобы ударить по татарскому войску на левом берегу. А на Тугархановой косе засела «коновальская двухсотня» Карсидара.

В самом Киеве остался лишь немногочисленный гарнизон, городское ополчение, да был ещё союзничек — весьма ненадёжный, но очень влиятельный… Только бы проклятый упрямец не подвёл!

Митрополита они уламывали втроём и потратили на это весь вчерашний день. Точнее, говорил один государь, а Карсидар с Читрадривой лишь старались мысленно создать атмосферу благожелательности. Однако Иосиф мигом заподозрил неладное, едва Данила Романович попросил его обратиться ко всему люду с призывом начать с раннего утра молиться Святой Богородице о защите и заступничестве за киевлян и за всю Русь.

Митрополит прищурившись спросил, с какой стати это делать, если праздник Покрова Богородицы давно уже прошёл, а впереди Третья Пречистая? Ведь именно Покров Богородицы есть символ её заступничества за Русь, а никак не Введение во храм…

«Что поделаешь, отче, высшая защита понадобилась нам не в листопаде, а в студёном месяце», — ответил Данила Романович и неосмотрительно покосился на Карсидара.

Митрополит мигом вышел из себя. Он принялся вовсю орать, что государь Русский радеет не о защите Божьей, а о жалком заступничестве присутствующих здесь поганых колдунов Хорсадара и Дрива, которые в душе по-прежнему остались богомерзкими поганцами, несмотря на принятие святого крещения, и более всего нуждаются в тяжкой епитимьи вместе с отступником государем, прикрывающим их колдовские дела.

«Одного не уразумею я жалким своим умишком, — спокойно сказал Данила Романович, когда митрополит выдохся. — Ежели воин Давид и лекарь Андрей в самом деле остались поганцами, то как они не рассыпались в прах от святой воды, от купания в крестообразной полынье или от прикосновения к Писанию? Почему Андрей ночи напролёт проводит в чтении Священных Книг? И как вообще они приняли крещение? Здесь что-то не так».