Наконец в конце зимы над городом, притихшим в ожидании и как бы соскучившемся ждать шумных вестей, прогрохотал гром. Впрочем, какое там прогрохотал? Так — звякнул и тут же стих.

Вдруг перед телекамерой вместо упитанного генерала выскочил какой-то растрепанный ротмистр танковых войск, в котором признали Шарру, потомственного офицера из древнего рода, не запятнавшего себя доселе ни одним неблаговидным поступком. Бледное лицо Шарру пересекали наискось два вздувшихся рубца, одна щека беспрестанно дрожала, борода криво обкромсана ножом. Вздрагивая от яркого света юпитеров и беспокойно шаря глазами, Шарру кричал прямо в телекамеру:

— Люди! Опомнитесь! Ложь затопила вас! Танки погибли в песках! Сотни, тысячи всадников в бело-золотых плащах, с покрывалами на лицах, которые они удерживают, прикусив зубами! О, они не кричат, когда их убивают! МЫ кричим! Мы кричим, как младенцы, ибо они выскакивают из пустоты, насаживают нас на пики, вспарывают нам животы. Они захватили в плен и кастрировали все отделение прапорщика Бульты и отпустили их в пески, а яйца прислали нам на командный пункт! — На мгновение лицо ротмистра Шарру передернула судорога, а глаза потемнели при этом воспоминании. — Он приехал, тонкий, как тростинка, почти мальчик, этот ассасин. Вы хоть слышали об ассасинах? На нем были черные одежды, изрисованные их варварскими письменами. Он не скрывал своего лица. Он смеялся, лучезарный, как дитя. В окровавленном платке он держал ИХ — яйца наших боевых товарищей…

Затем Шарру закусил губы и несколько мгновений молчал.

Слышно было, как в студии за его спиной возникает и разгорается скандал. Несколько журналистов кричали на кого-то невидимого:

— Дайте ротмистру сказать! Вы не смеете затыкать ему рот! Он боевой офицер!

Кто-то гудел командирским басом:

— Он военный преступник! Дезертир! Он подлежит суду! Он потерял танки!

— С ними невозможно сражаться! — сказал вдруг Шарру, подняв глаза. В этих глазах не было ничего, кроме усталости. Он будто не слышал возни, начавшейся за его плечами. — Я знаю, меня считают дезертиром. — Он покачал головой. — О, если бы вы знали!.. — Подавшись вперед, он судорожно вцепился пальцами в край стола, на котором стояли микрофоны. — Видели, как дети играют в солдатики? Выставят целый полк маленьких оловянных солдатиков, а потом, когда надоест, — рраз! — и смахнут всех одним движением руки… Так и наша часть… О, так и наша часть… Рраз! Одним движением руки… Две тысячи вавилонян только там, в оазисе Наид, где сгинули в песках наши танки… А что происходит под стенами Дера? Они говорят вам о том, что происходит под стенами Дера?