Седьмое… — Доктор Олем беззвучно рыдает. Из его глаз катятся крупные градины слез. Занятное зрелище. Я невольно засмотрелся и пропустил восьмое мгновение.

Девятое… — Багровое становится все более густым, превращаясь в цвет запеченного мяса. Это мясо подгорает, пока не становится черным. Песок и земля плавятся, образуя силикатный панцирь, а потом исчезает и он, разлагаемый дезинтегрирующими лучами на мельчайшие частицы.

Десятое… — Лучи достигают подземных резервуаров нефти, и она ярко вспыхивает, на мгновение окрашивая планету в алый цвет. Марагас подобен пылающему болиду. Я тянусь к столу, чтобы плеснуть еще немного спирту.

Одиннадцатое… — Прошло почти незамеченным. Лучи рвутся внутрь, пожирая остатки покровов.

Двенадцатое… — Цвет апельсинового сока. Брызнула магма — яркая, веселая, пылающая. Планета пульсирует. У меня зарябило в глазах. Доктор пытается прикрыть веки, но не в состоянии этого сделать. Я не солгал — от подобного зрелища невозможно оторваться.

Тринадцатое… — Магма пылает, разбрасывая вокруг алые протуберанцы.

Четырнадцатое… — Оранжевое начинает сменяться ярко-красным, раскаленным. Лучи достигают ядра. Док, как тебе эта геология в разрезе! — смеясь, замечаю я. Олем не может ответить.

Пятнадцатое… — Красное доминирует. Оно смотрится чрезвычайно эффектно на черном фоне. Красное и черное — самое благородное цветовое сочетание, какое только можно вообразить. Двуцветье рулетки. Марагасец отважился сыграть в эту игру и проиграл. Впрочем, ему уже все равно. Да и смерть его заслуживает уважения.

Шестнадцатое… — Я выпил за смерть марагасца.

Семнадцатое… — В центре шара красное подергивается багровым. Края продолжают оставаться красными, а по самому ободу видна узкая, едва различимая оболочка желтого, черного и сине-зеленого. Не удивлюсь, если там еще кто-то жив. Обратная сторона планеты дарила своим обитателям несколько лишних мгновений жизни. Роскошный подарок!

Восемнадцатое… — Красное разваливается на куски.

Девятнадцатое… — Вновь приходит желтое. Оно выглядит уставшим, потухающим. Словно укоризненно взирающая звезда.

Двадцатое… — Доктор Олем больше не рыдает. Глаза его широко раскрыты. Похоже, он впал в коллапс. Я снимаю затворы с его сознания.

Двадцать первое… — За Марагасом, подобно шлейфу, тянется длинный золотистый след. Планета походит на кусочек яичной акварели, тающий в подсиненной воде.

Двадцать второе… — Доктор Олем привстает с пола с очевидным намерением броситься на меня. Планета разваливается на две части, одна из которых, меньшая по размеру, начинает медленно смещаться в сторону. Полагаю, Уртус догадается сместить прицел дезинтеграторов.