Выйдя наконец из ведущего наверх коридора, Ковианна оказалась в часовне Святой Марии, расположенной в самом центре Священного Лона Матери Бригиты. Ковианна находила в этом особую иронию. Заправлявшие аббатством болваны не имели ни малейшего представления о том, что часовня, посвященная Царице Небесной, матери младенца Христа, скрывает проход в детородное чрево куда как более древней Святой Бригиты, богини-покровительницы Тора.
Ковианна отряхнула платье и с наслаждением выпрямила спину, затекшую за время долгого подъема согнувшись. Масляный фонарь, которым она освещала себе дорогу, окрашивал в золотой цвет алтарь, за которым находилось древнее святилище старого храма — покрытый замысловатой резьбой камень, имевший сверху углубление, на котором сидела в древние времена жрица. В дни менструации она орошала камень своей кровью, оглашая свои пророчества.
Она оставила фонарь на камне — теперь она могла найти дорогу и без его помощи; к тому же ей не хотелось будить никого, кроме Мёрддина. Она улыбнулась, предвкушая развлечение. За эту ночь она уже не в первый раз проходила потайным ходом.
За три предшествующих раза она перенесла на место все необходимое для того, чтобы западня захлопнулась. Теперь все ждало под землей выбранную ею жертву.
Ковианна на цыпочках пробралась по коридору, ведущему мимо жалких монашеских келий. Тишина нарушалась лишь едва слышным шелестом ее юбок да редким храпом какого-то объевшегося монаха. Эмрису Мёрддину отвели гостевые покои, расположенные рядом с кельей аббата и предназначенные для посещений высшего духовенства Британии. Дверь в келью была прикрыта неплотно, так что ей удалось проскользнуть внутрь, не скрипнув чугунным петлями.
Узкий как лезвие меча луч лунного света падал из высокого узкого окна на постель. Она видела, как медленно приподнимается и опускается войлочное одеяло на груди у Мёрддина. На мгновение ей даже жалко стало уничтожать столь гениальный ум, не говоря уже о том, что любовника искусней у нее не было и, возможно, не будет больше никогда. Но только на мгновение. Память о Маргуазе взывала к отмщению, и смерть этого человека была первым шагом на пути к нему. С участившимся сердцебиением Ковианна шагнула к кровати и пощекотала щеку Мёрддина прядью своих волос.
Мёрддин заморгал, просыпаясь, потом уставился на ее лицо и нахмурился.
— Что-то случилось? — прошептал он.
Она улыбнулась, успокаивая его.
— Ничего. Просто я хочу показать тебе кое-что.
Он приподнялся на локте, и одеяло сползло на пол.