Одна мысль об этом казалась столь устрашающей, что Стирлинг не мог не попытаться спасти людей от этой угрозы или хотя бы смягчить силу этого удара.

И то, что такая попытка означала бы вмешательство в историю, и гораздо более масштабное, чем все происки Лайлокена с Беннингом, причиняло ему почти физическую боль. Осмелится ли он на такой риск? И что вообще может он поделать, если все же рискнет?

Стирлинг, прошептал совершенно потрясенный всеми этими новостями Анцелотис, если все это правда, а я сомневаюсь, что это не так, мы должны действовать, чтобы спасти наш народ. И действовать быстро… вот только как один человек или даже несколько смогут помешать острову разлететься на части?

Ха, хмыкнул Стирлинг. Никак. Ничто на этом или любом другом свете не может помешать вулкану делать то, что ему захочется и когда ему захочется. Все, что можно сделать, — это убраться с пути извержения.

Тоже верно, согласился Анцелотис. Но если тебе известно о надвигающейся беде, ты можешь по крайней мере подготовиться к ней. Вспомни, что удалось сделать в Египте — и все благодаря Иосифу и его толкованию фараонова сна. Семь тощих коров… Предупрежденные, они построили амбары и спасли людей от голода… Анцелотис осекся, и глаза его чуть расширились. Боже праведный. Грааль! Круглая чаша жизни. Если построить круглые чаши для хранения избытков на протяжении следующих тридцати девяти лет…

Идея была восхитительно проста.

И ведь в поздних интерпретациях сказаний про Артура и его рыцарей Ланселот сделался странствующим проповедником, искупая катастрофические последствия своего греха с Гвиневерой. Что в таком случае мешает Анцелотису ходить по стране, создавая стратегические запасы, используя в этих целях религию с ее ссылками на Иосифа и семь голодных лет? Стирлинг вдруг понял, что это может и сработать. Вот только историю это изменит необратимо.