— Ради Бога, что это означает? — спросил Стирлинг.
— Это означает, — пояснил стоявший у него за спиной Кадориус, — что мы стараемся убедить саксов в том, что отчаянно пытаемся прорваться сквозь их кольцо с просьбой о помощи — и что мы слишком слабы для этого.
Стирлинг стиснул зубы, но кивнул. Ему тоже приходилось посылать людей почти на верную смерть. Жесткая необходимость отнюдь не делала это легче, и в глазах Кадориуса виднелась та же боль, которую испытывали Стирлинг с Анцелотисом.
— Значит, началось, — процедил Стирлинг сквозь зубы. — Игра в кошки-мышки…
— Мужайся, — негромко произнес Кадориус, положив руку ему на плечо. — Пока они не в силах причинить нам большого вреда; к тому же поступок Ионы разжег наших людей куда лучше, чем это удалось бы тебе или мне.
На это по крайней мере Стирлинг не нашелся, что ответить.
Так они и стояли в ожидании саксов. Промозглый день сменился промозглым вечером, а саксонская армия продолжала приготовления, сооружая вокруг Бэдон-Хилла все новые боевые платформы. Еще четыре раза посылал Кадориус всадников вниз, имитируя попытку прорыва, пробуя силу противника, выявляя его сигнальную систему и слаженность действий пехоты. И все четыре раза всадников отбивали обратно, с каждым разом все с большей легкостью, ибо и саксы начинали постепенно действовать как единый боевой организм. Кадориус говорил очень мало, Анцелотис — еще меньше. Стирлинг выжидал удобного момента испробовать первый из своих сюрпризов.
К исходу второго дня осады мирные жители, укрывшиеся в крепости, начали выказывать признаки напряжения.
— Чего они не нападают? — спрашивала женщина у сменившегося со стен солдата, торопливо глотавшего горячую похлебку. — Их же больше, так чего они не нападают?
Анцелотис задержался рядом с ней.
— Они хотят, чтобы мы боялись, — негромко произнес он.
Женщина в крестьянской одежде удивленно обернулась и охнула, узнав его.
— Прощения прошу, король Анцелотис, — пролепетала она.
— Нет, — улыбнулся он, положив руку ей на плечо. — Это законный вопрос, и он заслуживает ответа. Они надеются, что у нас не хватит терпения ждать и что мы лишимся боевого духа ко времени, когда они пойдут на штурм.
Взгляд ее возмущенно вспыхнул.
— Грязные псы! Вот уж не дождутся они этого со всеми своими штучками!
Анцелотис улыбнулся, глядя, как она, пылая возмущением, делится со своей соседкой новостью о коварстве проклятых саксов.