Саксонский король смерил их холодным, полным презрения взглядом.

— Если они хотят спасти жизнь своих женщин, пусть выпускают их первыми. Вместе с детьми до пяти лет. Пусть это послужит примером саксонской мощи — и саксонского милосердия.

— Он хочет зарубить их у нас на глазах, — пробормотал Мелвас над ухом у Стирлинга.

— Вы не оставляете нам другого выбора, — крикнул Кадориус перехваченным от плохо сдерживаемой ярости голосом. — Хорошо, я отдам приказ собрать наших детей и женщин. И я отворю ворота, чтобы они вышли.

Эйлле наклонил голову в железной каске. Небо на востоке из серого сделалось багрово-красным, обещая усиление дождя. Кадориус повернулся в сторону крепости.

— Соберите женщин и детей — мы выпустим их из крепости под белым флагом.

Ожидавшие люди «передали» эту команду дальше, ответом на что стал пронзительный визг по всей крепости: заранее подготовленные женщины старались вовсю. Саксы не двигались с места, уверенные в своей победе; большая часть их ухмылялась: как же, победа далась им неслыханно дешево. Да, они наслаждались этой минутой. Мышцы у Стирлинга свело от напряжения в ожидании сигнала…

Высоко над головой на сторожевой башне протрубил рог.

Арториус показался из-за горизонта.

— ДАВАЙ! — рявкнул Стирлинг, бросаясь на камни. Кадориус с Мелвасом распластались рядом. Выбитые из гнезд брусья взлетели в воздух, высвобождая створки. Пять деревянных ворот разом распахнулись, и вода ринулась на свободу. Поток грязной воды ринулся, клокоча, вниз по склону.

Кони ржали и пятились, но вода, доходившая им местами до брюха, уже захлестнула всю королевскую свиту. Земля, и так раскисшая за несколько дождливых недель, разом превратилась в скользкую жижу. Несколько лошадей потеряли равновесие и упали, беспомощно молотя копытами по воздуху. Незадачливые всадники полетели в грязь или, еще хуже, лежали, придавленные своими ранеными лошадьми. Другие лошади вставали на дыбы, лягались и делали отчаянные скачки, пытаясь выбраться из засасывающей грязи. Тем не менее все — упавшие лошади и люди быстрее, удержавшиеся на ногах медленнее — неумолимо скользили вниз. За какие-то тридцать секунд удивление сменилось хаосом, а тот — уже с быстротой молнии — полной катастрофой.

Анцелотис махнул рукой. Шестьдесят девять сарматских лучников спустили тетиву. Стрелы летели густым черным дождем. Раненые лошади окончательно ударились в панику, молотя копытами куда попало. Все больше всадников летели в грязь. Новые стрелы пробивали доспехи и плоть, руки, ноги и прочие части тел людей, не говоря уже о лошадях.