– Ну да, ты же антивирус так и не выбрался сделать.

– И кого печатают?

Саша заволновался:

– Твой вирус не жрет, скотина, а я обязан оставить царапину на этой земле, понимаешь, обязан!

– Может лучше сына или дерево? Шучу-шучу, объясни толком…

– Чего ж тут непонятного. Твой вирус, его уже Идеальным Редактором обозвали. Издательства все, что им присылают, в сеть вываливают. И сутки ждут. Если вирус твою, скажем, повесть, уничтожил – значит, будут печатать. Причем, чем быстрее повесть исчезнет, тем она талантливее. Даже конкурсы на этом стали строить. И жюри не нужно. Время засекают… Вчера «Золотой Графоман» закончился: первое место – Ларисина, пятнадцать минут сорок секунд. Говорят, у твоего вируса безупречный литературный вкус.

Борька довольно усмехнулся.

– Классный я алгоритм забахал, да? Все, что выше уровня Туш… в общем, неважно.

Саша вздохнул и сказал как-то тоскливо:

– Сегодня моя «Пупырчатая выпь» выходит. В семнадцать ноль-ноль. Соня сказала, лучший мой роман. И Октябрина Ивановна…

Борька участливо посмотрел на друга.

– Помочь?

Саша замотал головой.

– Сам справлюсь… «Выпь» просто обязана исчезнуть… Разве что если уж совсем туго пойдет… Подтолкнешь… Ты приготовься… набросай там пока… «Пупырчатая выпь», запомнил? Только ее удалить, остальных не трогай. Там еще Хермонтов будет, с романом «Когда кошки чешут затылки», не перепутай, его тоже в семнадцать ноль-ноль вываливают…

Борька кивнул.

– Не боись, у меня ошибок не бывает.

Весь вечер Тушкин просидел, сжав руки и не отрываясь от компьютерного экрана, на котором зависло его произведение. У него даже голова разболелась от волнения. Соня принесла чай с бутербродами и шепотом сказала:

– Кажется, уже начинает исчезать… Видишь, тут «а» расплылось. И тут…

– Это я на экран плюнул, – обиженно сказал Тушкин. С отчаяньем откусил бутерброд, набрал Борькин номер, скомандовал: – Запускай!

Потом принял две таблетки снотворного и рухнул на кровать.