В главное здание заходить не стали – обошли и направились в сторону коттеджей у озера, занимать которые еще Артем не рекомендовал. Жека с Гешей, тихо свистнув мне, отделились и вместе с девушками двинулись в сторону нашего коттеджа. Тут же со стороны лодочной станции к нам подлетел беловолосый крепыш, Дим-Дим, и зашагал в ногу с нами.

– Ну что, разведка, как дела? – спросил он у Стаса.

Тот поначалу не отреагировал и только шагов через пять бросил на светловолосого взгляд лениво:

– А, штабная крыса…

Удивился не только парень, поперхнувшись не сказанной фразой, но и я тоже.

– Ты это… пошутил неудачно или челендж ищешь? – набычился Дим.

– Ух ты, слово какое умное! – поднял брови Стас. – Ты его записал, когда услышал, или запомнить сумел?

Парень резко качнулся, обозначая удар Стасу в челюсть, а тот даже не шелохнулся. Я вздрогнул от неожиданности, а Стас только брови нахмурил. Вот и вся реакция.

– А где Федорыч? – как ни в чем не бывало, спросил крепыш.

– Умер.

– А…

Удивился и старшина, обернувшись, но все же промолчал. Когда вошли в коттедж, после яркого света улицы я как ослеп. В полумраке видно было плохо, но тут впереди старшина приоткрыл дверь, и мы затопали по коридору. Ввалились в кабинет, где во главе стола с расстеленной картой восседал Николаич, рядом Толстый сидел.

– Федорыч где? – не дав ничего сказать, сразу же спросил он.

– Трагически погиб, – ответил Стас.

– Как? – Лица находившихся за столом мгновенно вытянулись.

– Случайно. Я был у стоматолога, мне зуб вырывали, а он в отделе. Туда нагрянули бандиты, постреляли многих. Неглупый и чуткий погиб смертью храбрых, – в голосе Стаса сквозило явное неодобрение поступка Федоровича.

– А мы бандитов этих по дороге встретили, – вставил я, – у нас сержанта убили, Артема, их мы всех положили. Только у нас… у меня косяк. Я там завалил заместителя Щербакова нечаянно.

– Хм… герой, епть, – широко открыв глаза, выдал Толстый, выпятив нижнюю губу, – за дело хоть?

– Ну не просто так, – пожал я плечами.

Толстый выругался и, будто смахнув что-то с лица, резко выдохнул. Да, круто ему сейчас – видно, головняка много, а Федорович взял и самоустранился так глупо.