…Обращаю Ваше внимание, мадам: переговоры были чрезвычайно сложными. В качестве аргумента мне пришлось даже сыграть на страхах принцессы Софьи, намекнув на возможность заговора сторонников устраненного от власти семейства Нарышкиных. Случись что-либо с Его Величеством Иваном Алексеевичем, и единственным легитимным монархом естественным образом будет признан Его Высочество Петр Алексеевич. Царствование этого ребенка при наличии обиженных Ее Высочеством родственников будет означать конец ее правления и всех планов. Нарышкины на удивление недальновидные люди, я имел возможность убедиться в том при личных встречах со вдовствующей царицей еще до ее пострижения. Живой, не отрекшийся от мира царевич опасен для принцессы Софьи. Однако Ее Высочество прекрасно понимает, что смерть его или пострижение будут весьма пагубны для России. Даже если ей удастся провести решение о своем замужестве — для чего, боюсь, она может чужими руками принести в жертву законную супругу князя Василия — надежды зачать и родить наследника у нее немного. Не сочтите за дерзость, мадам, но Вы должны помнить, с какими трудностями было связано рождение Вашего сына Роберта. Принцесса Софья в куда худшем положении: ее лекарь, немец, будучи пьян, проболтался мне, будто бы Ее Высочество не единожды прерывала беременность, дабы не запятнать репутацию внебрачным ребенком. От ее брата Ивана в смысле продолжения рода толку будет ненамного больше: слабость ума не помеха женитьбе и зачатию наследников, но слабость здоровья, как я уже Вам отписывал, может стать серьезным препятствием сему делу. Такова реальность. А в здравомыслии принцессе Софье не могут отказать ни друзья ее, ни враги. Потому мое предложение вместо ожидаемого и весьма вероятного отказа вызвало оживленную дискуссию. Ее Высочество пока не дала однозначного ответа, ни положительного, ни отрицательного, однако осмелюсь предположить, что через некоторое время мы сможем обговорить все детали.

P.S. Только что мне передали приглашение на обед у князя Голицына. Ожидайте в скором времени новых известий, мадам.

P.S. Только что мне передали приглашение на обед у князя Голицына. Ожидайте в скором времени новых известий, мадам.

Два долгих месяца письмо добиралось из Москвы в Сен-Доменг, и это его еще быстро доставили — сушей через германские земли в Амстердам, а оттуда уже «почтовым барком» — новинкой сен-доменгских корабелов — через океан. К слову, кроме почты эти небольшие, но быстрые и достаточно вместительные барки могли возить и товары, и пассажиров. Голландцы, во всяком случае, покупали их еще до того, как они сходили со стапелей. Но и для доставки корреспонденции они оказались именно тем, что требовалось: трансокеанский переход в зависимости от сезона занимал от двадцати до двадцати пяти дней — вместо пяти-шести недель. Так что в ноябре, перед самым выходом эскадры в море, Галка имела возможность ознакомиться с подробностями дипломатических игр Николаса, имевших место в августе-сентябре этого года. По тем временам и для тех расстояний — огромная фора по времени.