Прошло не более минуты, и в штаб вошел, почти вбежал довольно тучный офицер, судя по мундиру, целый генерал и его худой лейтенант, кажущийся еще более худым на фоне своего патрона.

Все вытянулись в струнку. Полковник отдал честь и шагнул навстречу.

— Господин генерал, задача по прикрытию объекта и отражению налета выполнена…

Генерал прервал доклад полковника на полуслове:

— Видел. Наблюдал все своими глазами. Молодцы! Отличившихся представить к награде.

Генерал повернулся к летчикам, столпившимся у стены.

— Полковник, представьте мне этих героев, — генерал явно выискивал кого-то глазами.

— Так точно, господин генерал. Обер-лейтенант Рудель и унтер-офицер Мецке прорвались и выбили лидирующую группу бомбардировщиков, — полковник чуть выдержал паузу, выразительно посмотрев на Марка, — и лейтенант Фольке. Прекрасно осуществлял прикрытие ударной группы.

Не удостоив вниманием Марка и Ульриха (на Марка он, впрочем, взглянул и тут же отвел взгляд), генерал прошагал прямо к лейтенанту и заключил его в объятия.

— Я знал, что буду тобой гордиться, сын. Ты настоящий Фольке!

"Во, значит, как! Получается не просто однофамильцы". Марк, наконец, догнал смысл всех красноречивых взглядов полковника.

Похоже, генерал плотно держал под крылышком своего летающего сына и продвигал его карьеру. И, похоже, что те, кто активно не содействовал этому продвижению, сразу попадали в разряд неблагонадежных.

Лейтенант Фольке сдержанно улыбался, не забывая при этом зло зыркать взглядом в сторону Марка.

Марк не помнил, были ли у него враги в полку в России, но здесь уже, похоже, появились. Когда все расходились, он просто кожей чувствовал бросаемые на него сочувственные взгляды боевых летчиков.

Ульрих догнал его, когда он был на полпути к стоявшему на краю аэродрома поля общежитию. Некоторое время шли молча.

— Лейтенант Фольке это так просто не оставит, — Ульрих заговорил первым. — Извини, Марк, я не успел тебя предупредить, что он за жук. Его папаша, генерал, главный самодур на этом участке фронта, но под его дудку вынуждены плясать все. Слишком уж у него большие связи в Берлине.

Марк продолжал не спеша идти по летному полю. Ветер дул прямо в лицо, колыхал некошеную траву и, похоже, обещал дождь. Внезапный порыв его поднял и метнул в лицо Марку длинную соломинку. Тот машинально поймал ее рукой, не дав коснуться лица, и сунул кончик между зубов.

— Но ведь он хороший летчик, — Марк старался быть объективным, — у него столько побед, а ошибки бывают у всех.

Ульрих криво усмехнулся.

— Сразу видно, что ты не заходишь в офицерский клуб ("Да уж, с моей-то рожей", — подумал Марк), а то был бы в курсе всех сплетен. В угоду его высокопоставленному папаше, ему записывают победы погибших летчиков. Ну и еще результаты свободной охоты, когда он вылетает в паре со своим неразлучным Фердинандом, возвращаются с израсходованным боезапасом и рассказывают, сколько и кого они сбили. А подтверждения, естественно, никто не требует. Вот так он и "насбивал" за два с небольшим месяца сорок два самолета, не оцарапав даже краску на истребителе. Как и его ведомый, Фердинанд.