— Но еще десять процентов общине сразу хочу отдать. Давай посчитаем.

Быстро рассчитав и вернув всем деньги, благо многие приходили за патронами или помогали другим. А с общинной доли решили заплатить за гостиницу, что мы там оказались должны сверхположенного.

— Но тут у нас появляются нюансы — предупредил Рихардович — у кого‑то есть дети, у кого еще нет. А кого много.

— Так это все наши дети. Наша будущая пенсия. Поэтому и с общих денег.

Хитро улыбнувшись, Рихардович согласился. Восток, дело тонкое.

Наконец‑то опустело место, где стояли ящики.

Вояки тоже закончили установку пулеметов.

— Ну, на сегодня все! — сказал я всем оставшимся. — До утра!

— Отдыхать! — эхом прозвучала команда Рихардовича. — Завтра будет трудный день!

Большиство разошлось. У некоторых еще оставались дела, например, как у меня. Перетаскивав, кое‑что из оставшихся вещей из номера в кемпер, расположил и прикрепил там все. Только потом я отправился домой.

Было уже поздно, когда я весь вымотанный приплелся в номер, «дочка» еще не спала. Ждала папу. Уложив ребенка спать, пожелал ей спокойной ночи. Удивительно, ребенок сразу заснул без подробного доклада о своих сегодняшних событиях.

Одна проблема решилась быстро. Теперь озаботимся другой проблемой — оружейной. Завтра же в путь.

За поздним ужином спросил у Розы:

— Какое у тебя оружие?

— Mashinenpistole‑Kalaschnikow mit Stutze — резво сказала Роза. Вот что значит дочь военного.

— Приходилось из него стрелять. Удержишь. Нетяжело тебе.

Слегка поморщив носик, пожаловалась:

— У меня потом синяк долго сходит.

— Тогда мы тебе подберем другой автомат, попробуешь?

— Jah! — проворковала она.