Светлый фон
Ползучий государственный переворот, закончившийся тайным приходом к власти раскольников, староверов, людей раскола, хоть и был во многом предопределен историей – все равно для многих оказался полной неожиданностью – а кто-то и вовсе поначалу ничего не понял. Ошибкой старой петербургской знати было назначение в регенты несовершеннолетнему Алексею брата покойного государя – Михаила. Сделано это было потому, что Михаил решением своего покойного брата был лишен права на российский престол и теоретически был безопасен для цесаревича Алексея. Да и армия поддерживала Михаила, поскольку тот служил в кавалерии и слыл «пострадавшим от любви» – в армии такие истории любят. Но уже тогда, после смерти Николая Второго, в величественном Санкт-Петербурге подули иные ветры – незнакомые и холодные. Регентство – это право править страной от имени несовершеннолетнего Государя. С приходом на регентство великого князя Михаила власть в России фактически взяли представители старообрядцев и близких к ним дворянских родов. Вместо международного и еврейского капитала в фаворе оказались представители старообрядческого капитала и тяготеющих к старообрядцам дворян – Строгановы, Румянцевы, Юсуповы, Голицыны, Шереметевы, Ростопчины. Когда цесаревич Алексей подрос и принял престол – ничего не изменилось, слабохарактерный, как и его отец, он просто не захотел ничего менять. Недолго и бесцветно проправив, он умер, и удивительно – никто не обвинил Михайловичей в его смерти, ибо все знали, насколько Алексей был болен. После же смерти Алексея на трон, оттеснив хитростью и интригами других претендентов, возвели бывшего регента – великого князя Михаила. Опять-таки сыграла роль армия – другие претенденты на престол такой поддержкой в только что отвоевавшей стране не пользовались. Да и император Александр Третий готовил в качестве преемника Михаила, а не Николая – кто должен был это помнить, тот помнил, в том числе жена покойного императора императрица Мария Федоровна, в девичестве датская принцесса Дагмара. Но Михаил был хотя и храбр – но тоже слабохарактерен, как его покойный брат. Вместо императора Михаила дело в свои руки взяла и его именем фактически правила императрица Наталья. Наталья Шереметьевская-Мамонтова-Вульферт-Романова – умная и хитрая особа, влюбившая в себя в свое время недалекого «Мишеньку», заслужившая ненависть всего петербургского света и теперь получившая возможность сполна со всеми рассчитаться. Сама ее фамилия говорила о многом – в ее роду были и влиятельные юристы Шереметьевские. И Мамонтовы – семейство богатых купцов и промышленников, разоренное стараниями еврейского капитала и одного из его эмиссаров во власти – премьера Витте, от Мамонтовых Наталья унаследовала недоброе отношение к евреям. Все – и Мамонтовы, и Шереметьевские, и многие другие имели свои счеты к старой власти и желали по ним рассчитаться. Наталья и рассчиталась за всех – черту оседлости не восстановили, массовых казней не было, но… кого просто в немилость, кого в ссылку, кого и в тюрьму – по делам их. Изменилось многое – с тех пор, как к власти в Империи пришла ветвь Михайловичей, – на смену роскоши, вздорности, показушности, кичливости пришла армейская суровость в сочетании с купеческой сметливостью. Это проявлялось во всем – при дворе, в государственных делах, в армии, даже в воспитании принцев и принцесс августейшей семьи. Суровая, в чем-то схожая с протестантизмом религия старообрядцев диктовала очнувшейся от многовекового сна России совершенно иной стиль и характер жизни. Труд в этой религии был средством спастись и попасть в рай, праздность – страшным грехом. Старообрядцы – купцы и предприниматели и до прихода к власти, несмотря на все гонения, держали до шестидесяти процентов торгового и промышленного капитала, в то время как всего численность старообрядцев в России составляла от двух до трех процентов от ее населения. Это были люди, трудившиеся с утра и до позднего вечера, десятилетиями и веками скрывавшиеся, подвергавшиеся жестоким гонениям, люди жесткие и непреклонные в своих убеждениях, сочетающие деловую рациональность и сметливость, религиозный фанатизм и психологию подполья, готовые, по их собственным словам, «умереть за единый аз». Почти сразу же произошло объединение старообрядческой и никонианской церквей – но само то, что теперь в храмах крестились не щепотью, а двумя перстами, говорило о многом. Многие тогда, подстрекаемые бывшими фаворитами и оставшимися не у дел наследниками старой ветви Романовых, говорили, что Россия пропала. Но без малого восьмидесятилетние результаты «староверского правления» были видны невооруженным глазом – из одного из крупнейших должников Россия постепенно превратилась в крупнейшего мирового кредитора, по промышленному производству Российская империя по всем позициям соперничала с САСШ, Британией и Германией, а по добыче и переработке полезных ископаемых и сельскохозяйственному производству уверенно занимала первое место в мире. Даже сорокалетняя партизанская война на Ближнем Востоке не разрушила государственный бюджет Империи – после того же, как она закончилась, дела России и вовсе пошли в гору.