– Четыре-один готов.
– Семь-один готов.
– Начинаем выдвижение штурмовым ордером, соблюдая максимальную скрытность. Снайперов на нос лодок, работаем тихо! Без команды не стрелять! Как поняли?
– Четыре-один принял.
– Семь-один принял.
– Начать движение!
Черные тени перестраиваются – теперь они идут широким фронтом, прикрывая друг друга, – направлением по-прежнему на тусклое, мерцающее на горизонте зарево…
Гражданский порт Бейрута
Гражданский порт Бейрута
– Ты что сделал, ишак! – Эмир Хатами был вне себя от ярости. – Ишак и сын ишака! Пшел вон отсюда, иди и таскай теперь сам. О, помогай мне Аллах, какие тупые ишаки…
Стоящий рядом британец в точно такой же, как у амира, полувоенной форме бесстрастно взглянул на секундомер.
– Вы отстаете от графика почти на два часа, амир, – бесстрастно сказал он, щелкнув ногтем по стеклу наручных часов. – Этот корабль вы уже должны были разгрузить.
Эмир дернулся как от удара, но сдержал свой гнев. С англизами ссориться нельзя – по крайней мере сейчас.
– Я не виноват, что эти ишаки сломали два крана, а русские разрушили третий!
– В таком случае направьте на погрузку часть ваших людей, занятых на охране периметра. Все равно русские порту не угрожают.
Амир ничего не ответил, в глазах темнело от ярости…
Амир Вакуб Хатами был зол. И не просто зол – он был в ярости, он не понимал, за что его сунули сюда, в это Аллахом проклятое место. Пока его братья добивают русистов в городе – он стоит здесь и обеспечивает разгрузку судов со снаряжением. И что он скажет, когда его спросят: чем ты занимался во время
– Мои люди заняты своим делом, эфенди! Каждый! – Эмир наконец придумал достойный ответ.
Меньше чем в десяти метрах от них, на бетоне, прячась за составленными у самого края причальной стенки морскими контейнерами, распластались несколько темных теней…