– Рич! Ну, нельзя же так меня пугать! Вокруг сплошные мертвяки, а ты пропал. Да! У меня же сердце больное, я тебе говорил…

Я открыл глаза, моргнул несколько раз, прогоняя непрошенную желтую пелену. К счастью, фонарь теперь светил мне под ноги. Еще один, поменьше, горел в руках у Сонника. Прюдом был без кепи, форменное пальто нараспашку, волосы встрепаны…

Пастушка по-прежнему стояла рядом, но, к счастью, безоружная. Успела…

– Не стоит нервничать, Даниэль! Как видишь, все живы.

Комиссар чуть не подпрыгнул на месте.

– Все?! У меня уже четыре трупа!.. Четыре трупа, понимаешь? Да! Да-да-да! Это самая настоящая война! Седан! Марна!..

Повернулся к «баритону», посерьезнел лицом:

– Господин майор! Вынужден сообщить скорбную весть. Убита ваша переводчица. Уверен, это все та же банда Деметриоса. Да!.. Проклятые негодяи! Я вызвал подкрепление, мы оцепили весь порт. О-о! Я переверну здесь каждый камень, загляну во все бочки!..

– Советское руководство будет самым тщательным образом следить за ходом расследования, о-о-от… – без всякого выражения проговорил Сонник. – Хотелось бы предварительно взглянуть на черновик рапорта, господин комиссар. Многое будет зависеть от формулировок.

На этот раз его французский был безупречен, даже получше, чем у самого Прюдома. Но моему другу-приятелю было явно не до филологии.

– Формулировок? – чуть не застонал он. – О чем вы, господин майор? Операция провалена, сюда уже летит целая толпа генералов, какой-то министр – и все мое начальство в придачу. Да! Не удивлюсь, если они захватили с собой гильотину. О-о!..

Мы с майором переглянулись.

– Может, не все так плохо? – осторожно предположил я.

– Совсем не плохо, о-о-от… – перебил «баритон». – Фашистская агентура Эль-Джадиры попыталась поднять мятеж, который вы, господин комиссар, успешно подавили. Руководство заговорщиков обезврежено, о-о-от… Арестуйте обычных подозреваемых – и начинайте составлять рапорт.

– Правда?! – Прюдом изумлено моргнул. – Мятеж?! О-о, да! Конечно, мятеж! Да! Мятеж!!!

– А насчет Парижа и Москвы можете доложить, что появился некий шанс, о-о-от…

– Пятьдесят на пятьдесят, – вставил я. – Кажется, всех главных ты, Даниэль, прищучил. Те, что остались, едва ли решатся начать Армагеддон. Совесть не позволит.

Сонник поморщился, но не стал возражать. Я хотел уточнить насчет страшной банды бедняги Деметриоса, но вдруг понял, что очень устал. Утенок прав, я и в самом деле слишком много болтаю.

Между тем Даниэль, отморгав свое, решительно выпрямился.

– Да! Мы их победим! Нет, мы уже победили!.. Кстати!..