— На чего стене? — искренне не понял заряжающий.

— Рейхстага. Ну, это в Берлине, там, где Гитлер от нас прячется. Неужто не захочешь на стене свой автограф оставить?

— Ну, я это… захочу, конечно… ежели фриц раньше не спалит…

— Неправильно мыслишь, Серега! Фриц нас спалит только тогда, когда мы сами к нему в прицел полезем. А вот ежели мы не полезем — то до самого Берлина и дойдем. Логику понимаешь? — встреча с земляком, пусть и проживавшим в доброй сотне километров от родной Одессы, настроила десантника на шутливый лад. Похоже, и механик со смешной фамилией Фрунза его понял:

— А чего ему понимать, ему главное — унитар не перепутать, верно, Сереж? Да об полик не уронить, взрывателем вниз!

— Все б вам шутить, Иван Федорыч! Нормально пихал да не ронял, вона скоко фрицев набили, нет разве? Кстати, мой первый бой! И медалю навесили, если б плохо пихал, глядишь, и не дали бы!

— Ладно, ладно, виноват, — ухмыльнулся в прокуренные желтоватые усы мехвод. — Вон, и лейтенант тоже себя виноватым чуйствует. Ты, Серега, лучше о себе чего расскажи.

— А чо рассказывать-то? — насупился тот. — С Воронежа я. Не с самого, правда, недалечко так, с полста кило´метров всего. Учиться поехал, в ФЗУ, а тут и война. Немец попер, ну, то да сё, а я ж не по месту жительства. Приписного и нету. Пока туда-сюда, спасибо, в рембат попал, руки-то у меня не с жопы растут, батя много чему обучил. А тута и бой этот. Ну и все. Товарищ младший лейтенант, разрешите обратиться? — совершенно неожиданно закончил свою спутанную речь заряжающий.

— Обращайся, — удивленно пожал плечами Захаров.

— Я не виноват, что меня тогда вытошнило. Товарищ ефрейтор ж не сказал, что фрица нужно ломом с катков выковыривать. А я, как кишки да прочее непотребство увидал, так и сблювал. Он с меня смеётся, а в чем я виноватый? Я мертвяков только в гробах и видал. Так что считаю, что ни в чем не виноватый. Вы ж теперь наш командир, вот и рассудите!

— Да что тут рассуждать? — искренне удивился десантник. — Привыкнешь еще. В первый раз всякое бывает. Насмотришься еще и на трупы, и на все остальное. На всех войны хватит. А ты, Иван Федорович, прекращай парня доставать. Думаешь, мне шибко приятно было?

— А я чего? — простодушно хмыкнул в роскошные «молдавские» усы механик-водитель. — Ладно, командир, проехали. Понял я все. Виноват, больше не буду. Так я это, за Яшкой сгоняю? Точно говорю, парень толковый, пригодится.

— Валяй, — Захаров присел на чурбачок, еще не успевший пойти на дрова, и передал механику опустевшую кружку. — За чаек спасибо, самое то оказалось. Что с танком?