— Я устала… — еле слышно произнесла Лилия.

— Потерпи немного, — попросил ее Кирилл, целуя в щеку. — На мой взгляд, мы приближаемся к чему-то…

— К чему?

— Я бы сказал — к пульту управления. Еще пара переходов, и мы выйдем к цели, я это чувствую.

— Хорошо, потерплю.

Они привычно вошли в стену, где погасли последние искры радужных колец, и оказались в зале, пронизанном невесомым солнечным светом, хотя нигде не было видно его источника. Казалось, здесь светился сам воздух.

Увидев те же прозрачные конструкции и туманный контур дерева, Кирилл хотел было двинуться назад, чтобы пройти в «следующий» зал, но едва не разбил лоб о твердую поверхность. Стена не расступилась, как прежде, не желая пропускать путешественников дальше.

— Финита, — прокомментировал он, потирая лоб.

— Что ты сказал? — не поняла Лилия.

— Проход закрылся. Либо мы достигли центра, либо проход в недра Задатчика расположен в другом месте.

— Будем ждать джокера?

Кирилл рассмеялся, оценив шутку.

— Будем осматриваться. Я уже почти восстановился, попытаюсь оживить местный компьютер и выяснить, где мы.

— Ты думаешь, он тут имеется?

— Скоро узнаем.

Они отошли от стены, лавируя между стеклянно-прозрачными, многогранными, кристаллическими, закрученными по ломаной спирали глыбами и арочными конструкциями. Понять их назначение было невозможно, и Кирилла не покидало ощущение, что все они — лишь слабое геометрическое отражение существующих здесь объектов в сознании людей. Возможно даже, что они располагались сразу во многих временах и пространствах, создавая объемно-многомерную и многовременную структуру, олицетворяющую Абсолютное Начало Всех причин, Фундаментальный Принцип, не зависящий от предыдущих причин.

Пол, по которому шли Кирилл и Лилия, был белый, как фарфор, но гасил звуки шагов, как слой резины. В зале же царила такая всеобъемлющая глубокая тишина, что путешествнники передвигались, затаив дыхание и напрягая слух до шума в ушах.

Приблизившись к центру зала — здесь это удалось сделать без особого труда, будто зал усох, сжался в размерах, — где из пола вырастало мерцающее дерево, они принялись разглядывать его, находя сходство то с друзой кристаллов невероятной красоты, то с лиственницей, то с букетом сложных конструкций. Хотя при этом Кирилл прекрасно отдавал себе отчет, что их оценки являются лишь «фактами воображения». Что представляет собой дерево на самом деле, человеческое зрение оценить было не в состоянии.

— Почему они, эти машины, прозрачны? — нарушила торжественную тишину зала Лилия.

— Их надо включить, вдохнуть в них жизнь, — уверенно сказал Кирилл. — Тогда они наверняка проявятся физически, полностью.