— Благодарю. — Канси закрыла глаза. Всего несколько минут Миранда сидела на её коленях, а неприятное, опустошающее чувство разлуки отпустило.

— Тебе стало лучше, — отметила Миранда. — Хочешь чая? Арлетт сегодня приготовила изумительный пирог.

— Не хочу её обижать. — Канси закрыла глаза. — Только чай, пожалуйста. Да, стало лучше. Я даже знаю, почему.

— Потому, что я сидела у тебя на коленях? — Миранда прижала руку к уху — звонит кому-то.

— Потому что ты его любишь. Если не любила бы, мне не стало бы лучше.

Миранда покачала головой, пододвинула свой стул поближе, и взяла Канси за руку.

— Если помогает — оставайся у меня сегодня. — Она встретила взгляд Канси, и добавила: — Ничего неприличного.

И снова они обе рассмеялись.

— Не в этот раз. Мне кажется, ты захочешь увидеть этот день во сне. Не хочу мешать. — Канси улыбнулась. — Но когда-нибудь попрошусь.

Чай принесла сама Арлетт — но отказалась, с улыбкой, присоединиться — извините, меня там ждут.

— Расскажешь о твоей родной земле? — Миранда налила Канси чая. — Я читала новости. Но хочется от тебя услышать. Я расскажу о нашей, если захочешь. Подумать только, другая планета! Я всё бы отдала, чтобы самой увидеть, хоть одним глазком!

— Я могу это устроить. Сможешь посмотреть двумя. — Канси с удовольствием отхлебнула глоток. Чай они тоже готовить умеют. Так необычно — самые простые на вид люди, но с ними так спокойно и хорошо.

— Ловлю на слове! — Миранда добавила чая в обе чашки. — А теперь давай помолчим. Арлетт говорит, так правильно — хотя бы одну чашку выпить молча.

Дни 86–87 Mon capitaine

Дни 86–87

Mon capitaine

…Когда они покидали «локацию М», вместе с дилижансом, доверху гружёным разными трофеями, за ними вновь увязалась нечисть. Показалось вначале, что на дне каменного колодца её стало больше. Потом, уже на Айуре, снимки сравнили: количество другое, состав другой и стоят иначе. И куда делись те, предыдущие? Одно осталось неизменным — то, что считается космическими кораблями. Не изменилось ни их число, ни расположение.

Артём проснулся, словно из омута выплыл — из последних сил. Чувство удушья не сразу прошло, и вспоминалось одно и то же: наваливающаяся свинцовая усталость; ощущение, что их преследуют; и, немного, страх. Чего именно испугался — уже не вспоминалось.

Марина спала чутко. Села в постели почти сразу же, едва уселся сам Артём — взяла его за плечи и осторожно обняла.

— Плохой сон? — погладила его по голове. — Половина третьего ночи. Попробуешь снова заснуть?