Ветку метро, давно и напористо обещаемую отцами города, так до окрестностей института и не дотянули. А горбатый «Запорожец» — ветеран ещё вчера, простудно чихнув, замолк, похоже, давая понять, что уходит на законный больничный. Значит, надо ждать автобуса.

Лаврушин присел на скамейку у остановки. Когда подойдёт автобус? Ребята-математики как-то с помощью большого институтского компьютера пытались найти закономерность в интервалах его движения. Но эта задача современной науке оказалась не по зубам.

Сегодня автобус подошёл как по заказу — Лаврушин не успел даже настроится на ожидание. Через четверть часа кандидат наук был в метро, ещё через полчаса выходил на станции «Проспект Мира». А там до панельного дома на Большой Переяславской рукой подать.

Перед дверьми квартиры Лаврушин начал обшаривать карманы брюк и рубашки в поисках ключа — без видимого успеха. Тогда он покопался в многочисленных отделениях сумки и выудил бумажник. В нём лежал второй ключ — его приходилось постоянно носить с собой, поскольку первый всегда забывался в самых неподходящих местах.

Однокомнатная квартира была уменьшенной копией лаборатории. Тот же бардак, те же разбросанные запчасти неизвестно от чего, в углу — раскладушка и продавленный плюшевый диванчик. Вдоль стены шли стройными рядами стопки книг — на прошлой неделе полка под тяжестью фолиантов обрушилась, и всё недосуг было вбить новые гвозди.

— Ну что, явился? — простуженный сварливый голос исходил от стоявшего на тумбочке большого металлического ящика, который переливался разноцветными лампами и был утыкан как ёжик какими-то деталями.

— Угу, — буркнул Лаврушин.

— А ты задумался — нужен ли ты здесь, а? Может, без тебя спокойнее, а?

— Тебя что ли спрашивать? — Лаврушин бросил на диван сумку и начал стаскивать туфли.

— А хотя бы и меня.

— Совсем обнаглел, — незлобливо произнёс Лаврушин, обуваясь в пушистые тапочки.

— А ты… — голос запнулся. — Ты поглупел. Постарел. Отупел. И вообще, что ты ко мне пристал?!

Бесполезное изобретение, подумал Лаврушин. Кроме ругани ждать нечего. Да и вообще — что представляет из себя Мозг? Загадка, притом порой начинало казаться, что загадка эта из жутковатых.

Началось всё с простой идеи: создать мыслящую машину можно, привив ей эмоции и критическое отношение к окружающему миру. Так и появился Мозг, на создание которого Лаврушин убил несколько месяцев, соорудив голографический процессор, который так и не удалось повторить. Что-то не сконтачило — вместо мощного искусственного интеллекта получился неисправимый брюзга, поражающий своей чудовищной бестактностью и беспредельным нахальством. Он не мог решить простейшей задачки, считал с ошибками, но гонором тянул минимум на лауреата Нобелевской премии. Когда Лаврушин понял, что из Мозга ничего путного не выйдет, он вместо последовательного обучения просто заложил в него кучу книг и газет. После этого Мозг набрался категоричности суждений и стал учить хозяина жизни. И при этом его страшно бесило, когда с ним не соглашались.