Копыта лошадей зацокали по мощеной площади. Халифа встречал строй воинов. Незаметно и аккуратно мулов распрягли, и паланкин Хишама оказался в руках дюжих молодцов, которые торжественно понесли его вдоль строя. Воинство отдавало почести халифу. Неожиданно строй расступился и по ковровой дорожке навстречу халифу спустился молодой человек, одетый в роскошные восточные одежды.

— Я знаю его! Это и есть Мохаммед Аль-Чаббар! — возбужденно зашептал Святогор.

Мохаммед натужно улыбался, приближаясь к Хишаму. Последний сильно побледнел, и глаза его широко распахнулись, полные ужаса. Видимо, этот слабовольный халиф, раньше времени постаревший от пьянства, отлично понимал, кто являлся причиной его несчастий в последние месяцы. Неожиданно несколько солдат окружили нас и потребовали следовать за ними. Дальнейшую церемонию возвращения узурпированной власти нам лицезреть не удалось.

— Началось, — вздохнул Святогор.

Однако, никто не обращался с нами грубо. Нас лишь отвели туда, где мы смогли поставить наших лошадей в стойло. Меня поразило, что даже эта конюшня была красиво отделана резьбой по камню. Вероятно, по распоряжению халифа, если тот в состоянии был отдавать их (или же Мохаммед велел выполнять сегодня все прихоти Хишама), нас сопроводили в сад. После познавшей горе Кордовы сказочная обстановка Мадинат Аль-Сахры воспринималась, как насмешка.

Разнообразные экзотические растения большого парка или сада приглашали укрыться от зноя в их тени, окутывали сладким дурманом, чтобы человек мог забыться и уйти от своих забот, и манили буйством красок и неземной красотой цветов. Сад этот завораживал обилием звуков: птичьими трелями и болтовней, стрекотанием каких-то насекомых в траве, шелестом крыльев. Все это на фоне хрустального журчания воды, наполнявшего воздух одухотворенностью и дивной свежестью.

Вода играла с нами в прятки. Мы с Колей озирались по сторонам в поисках ее источника, а Святогор улыбался, понимая, чем мы озадачены, словно это именно он спрятал ее от наших глаз. И все же мы нашли фонтан, небольшой, точно изящная чаша, переполненная и расплескавшая свое содержимое радостным потоком изобилия. А вот и следующий фонтанчик, где забавлялись мраморные львята, весело поливая друг друга звенящими струями. Под каждым кустиком таился резвый маленький источник, журча и оживляя своих зеленых друзей. Посреди полянок вдруг взвивался в гордом самовыражении водяной столб, а затем, устыдившись собственной нескромности, ласково ворча, будто извиняясь, пригибался к траве.

Как зачарованные, мы бродили по парку, вдыхая неизведанные волшебные ароматы, любуясь экзотикой флоры и фауны. Вот вспорхнула из куста птаха, ослепив яркостью окраса своего оперения. А тут с ветки на ветку скакали маленькие пичуги, ничуть не стесняясь своего вычурного наряда. А по полянкам важно шествовали павлины, подобно моделям на показе мод, иногда они переговаривались, и крик их глупо пронзительный совсем не сочетался с напыщенностью их одеяния и походки.