Разгневался тогда Ярослав и хотел уже на Киев выступить, как осознал, что лишился доверия жителей города, а потому никого, кроме варягов, с ним рядом нет. Через день опять прискакал гонец, посланный сестрою любящей из Киева. Его новости были еще страшней.

Прознав о том, что покинула дружина князя ростовского и сам он молится на реке Альте, Святополк подослал к нему убийц, хладнокровных и коварных. Не в честном бою погубили они князя молодого, а подкрались к шатру и прокололи шатер копьями, когда князь Борис лег почивать.

В бессильной ярости бился князь Ярослав и брата младшего оплакивал. И тогда опять прискакал гонец из Киева от Предславы и еще более ужасающую весть привез князю новгородскому.

Святополк затеял настоящую бойню братоубийственную. Это было хуже распрей тех, что видел в Кордовском халифате я, где судьба каждого из родичей решалась в битвах честных более или менее. Святополк же коварно устранял своих соперников, подсылая к ним настоящих убийц. Вызволил из Мурома он младшего брата Борисова, князя моего Глеба, известием о болезни отца, хотя был великий князь давно уж мертв. Поспешил мой князь отзывчивый с малочисленной дружиною, самыми близкими своими воями. И был средь них и тесть мой, друг мой боярин Илья. Уже направляясь к Киеву на ладье вниз по Днепру, прознал Глеб о кончине любимого родителя, захвате престола Святополком и гибели Бориса от наемных убийц. Не в силах совладать с горем навалившимся, велел пристать князь муромский к берегу. И оплакивал людей возлюбленных и истово молился за упокой их души. Здесь на берегу захватили ладью присланные Святополком убийцы и расправились с дружиной малочисленной. И велели повару княжескому выхватить у князя нож и зарезать его за молитвою. Так тот и поступил.

Эта весть и меня повергла в отчаяние. Беспокоился я о семье моей, оплакивал друга и тестя моего, представлял горе Звениславы, юной супруги моей. И отправился я к князю Ярославу с просьбой отпустить меня назад в земли муромские, ибо с гибелью юного князя Глеба лишился я хозяина и покровителя.

Страшен был гнев Ярослава. Он обрушил на меня все свое отчаяние, он кричал, что каждый воин на счету, трусом называл меня и ворогом. Поклонился я спокойно князю новгородскому и ответствовал, что готов служить ему верою и правдою, ежели в моей он службе нуждается. Он совета моего испросил, как ему теперь поступить. Я плечами пожал, но совет свой дал — повиниться перед новгородцами. А наутро он собрал весь город на площади вечевой и винился перед жителями и каялся. И поведал он им горе свое. Ужаснулись новгородцы коварству Святополкову и простили Ярослава. И заручился князь поддержкой горожан, собрал войско многочисленное, где бок о бок шли новгородцы с варягами. Так и я сделался Ярославовым дружинником.