- Домой, однако, поеду.

- Постой, Глеб, - окликнул его Рябов. Доктор обернулся. - Что с Горшечкиным? Выживет?

- Значит, фамилия этого парня - Горшечкин? Смешная... Выживет, куда он денется.

- А говорить когда сможет?

- Легкие мы ему провентилировали, к аппарату подключили, раны, как могли и чем могли, залепили. Ожоги у этого Горшечкина, конечно, не хилые, причём не только внешние, но и верхних дыхательных путей... Но для тебя, дорогой Кеша - любой каприз и совершенно бесплатно. Желаешь допросить бедолагу? Хорошо, сейчас парням скажу, вколят чего-нибудь бодрящего...

Неожиданно, едва не окатив собеседников водой из лужи, по направлению к административному зданию промчался Млечинский 'Мерседес'.

- О, господин Магистр пожаловали, - криво усмехнулся Доктор. - Да быстро как поспешает!.. Так что, сказать, чтобы Горшечкина твоего в чувство привели?

- Потом... позже. Не помрёт до утра?

- Не позволим.

- Ну что, надо к Млечину с докладом идти, - вздохнул Рябов.

- Кроме тебя некому?

- Магистр перед своей поездкой в Центр на подведение итогов операции 'Бомжи' официально назначил меня своим замом. Так что, выходит, некому.

- О! Поздравляю. А я и не знал о твоём повышении. Я ж из своей берлоги редко вылезаю, мне в командирском здании делать не фиг, потому и приказа на доске объявлений не видел. А сам ты мне не похвастался. Из скромности, разумеется?

- Да невелика честь... - потупился Иннокентий Иванович.

- Ну, не скажи... Неплохая ступенька на пути в Магистры. Для Млечина наше отделение - не предел мечтаний, он в Центр рвётся, здесь не задержится... Ладно, пойду-ка я, куда и собирался. И ты иди... куда собирался.

- Глеб, - снова окликнул Доктора Рябов. - А у Горшечника что-нибудь было...

- Кроме ожогов и копоти в лёгких?

- Флешка при нём была?

- Всё-то ты знаешь, Иннокентий Иванович...

- Ты посмотрел, что в ней?