Когда я уходил на работу, жена, провожая меня, целовала у калитки, всякий раз говоря:

— Будь осторожен.

И я обещал ей:

— Постараюсь. Я знаю, что я вам нужен.

И — старался. Потому — до сих пор жив. Здесь никто не ждёт моего возвращения, но я по-прежнему осторожен. Рефлекс…

Похоже, посулённое нам явление не за горами. Разношёрстная публика на проспекте раздалась в стороны. В рядах этих наблюдалось чёткое расслоение: чем дальше от выгороженной середины, тем нормальнее лица. Перевешивающийся через ограждение и карабкающийся на него первый ряд видом своим приводил в лёгкий трепет даже меня. Ближайшие кандидаты на милость богини, попади они в то заведение, куда им, по-хорошему, и надо, выписаны оттуда оказались бы ой не скоро. Может, и никогда.

Что-то не видать их божества. Коротая время, вынул нож, принявшись его кончиком вдумчиво вычищать из-под отросших ногтей грязь. Люси покосилась на меня неодобрительно и прошлась насчёт гнусных привычек, завершив речь неожиданным оборотом:

— Нет, всё же здорово.

— Что здорово? — опешил я, не поспевая за сменой мыслей доктора.

— Здорово, что мы не обязаны местных дуриков госпитализировать. Это же технически неисполнимо! Без раздумий, без опросов — только тех, кого руки чешутся в дурку упечь.

— Может, наоборот? Вместо того чтобы в психлечебницу таскать, давай возить сюда да выпускать. Им тут хорошо будет, среди своих-то.

— А лечение? Наблюдение врача?

— А мы однорукого куда-нибудь денем, потом Борю Райзмана на королеве женим. Будет у нас Борух Авраамович — король Песков…

В рядах зевак поднялось волнение. Наша клиентура активизировалась, зажужжала, заухала, руками размахивать стала. Истерические клики «Славься!» и «Приди!» взмывали над общим гулом, раздаваясь всё громче и чаще. Похоже, сейчас начнётся.

Тяжёлый рокот. Мостовая глухо затряслась. Безумцы подались вперёд, местами сбивая ограждение. Вездеход качнуло. Богиня, она на танке ездит, что ли?

Не думал я, что впрямь её увижу. Но вот она. Огромная, чуть не выше домов, с отрешённо-строгим, прекрасным бледным лицом, облачённая в пышный багрянец и золото. Величественной поступью, сотрясая ветхие стены и дробя камни мостовой, неспешно движется в нашу сторону, не отвлекаясь на нарастающий вал хвалебных выкриков. Приостановилась, чуть склонилась, простёрла длань, коснулась ею плеча какого-то бедолаги. Поражённый, я узрел: избранник богини исчез!

Обалдело потянулся вытереть со лба выступившую у меня ледяную испарину, чуть не выколов себе глаз стиснутым в кулаке ножом — я забыл его убрать. В момент, когда отточенная сталь полыхнула перед моими зрачками, заметил: в наблюдаемой мной картине — резкие перемены. Опустил руку. Богиня продолжала своё движение. Вновь поднял, глядя через синевато-переливчатое лезвие. Господи!!!