– Не уходи завтра…Пожалуйста, – еле слышным шепотом простонал вождь. – Я не хочу быть без тебя. Я не смогу…

– Не уйду, Тентар, кем бы для тебя не стала… – донесся до него ее шепот.

Он отстранил ее от себя, сжав ладонями ее плечики. Не верящими глазами глядя ей в глаза, попросил:

– Повтори.

– Я буду твоей, Тентар. – Повторила Китти свои слова. – Со мной тоже такого не случалось, чтобы вот так…Словно по голове ударили!

Буря эмоций пронеслась в глазах вождя. Неужели его может полюбить молоденькая девушка? После стольких веков ожидания счастья оно пришло, а он испугался. Но тело само знало, что делать! Он нежно прикоснулся губами к розовым губкам девушки, проверяя, не отринет ли она? Нет. Едва ответила. Больше сдерживаться он не мог и припал к ее губам жадным поцелуем. Она отвечала так же рьяно. Словно они неслись друг к другу, подгоняемые хлыстами.

Насладившись лаской девушки, Тентар с трудом оторвался от нее, прижав к себе крепче.

– Я хочу, чтобы стала моей, Китти… Много веков не испытывал такой радости от женской ласки… Много веков был один, но появилась ты и все перевернулось так неожиданно. Еще несколько часов назад, казалось, что мне это уже не дано…

– Со мной тоже такого не случалось, чтобы вот так и сразу… Тентар… – вновь повторила девушка.

Он с легкостью подхватил ее на руки, ее она, словно по привычке, обняла мощную шею вождя. Ей казалось, что они всегда были вместе, просто разлука слишком затянулась. Что значит его возраст, если все в этом мужчине ей приятно.

Так они и вошли в общий зал, где уже прибыли мы и все наши гости, за исключением профессоров. Китти от смущения спрятала личико в плече у Тентара.

– Надеюсь, вы не очень на нас обижены, Тентар? – С робкой улыбкой спросила я.

– Вовсе нет, дорогая, – уверенным голосом ответил вождь.

Куда делись вечно насупленные брови? Ворчание? Печать одиночества? Лицо просветлело, легкие морщинки разгладились и эта картина с Катюшей на руках…

– Пап, а вы неплохо смотритесь, – поддержал Пэт.

Тентар поставил Китти рядом с собой.

– Кажется, вас можно поздравить, отец? – Улыбнулся Лар.