– Поможете мне поднять Раша? – Серафим, оставив слабого Рема, помогал мне поднять мужа.

Пошатываясь на слабых ногах, он попробовал стоять сам. Оба дракона стояли, держась друг за друга. С одной стороны их подхватила я, с другой – Серафим. Так, поддерживая обоих братьев, мы медленно пошли к Храму. Первые, кого мы нашли и немного подлечили, уже сидели возле своих родных и молчали, не в силах плакать. Цирея, увидев старших братьев, кинулась к ним со слезами:

– Их больше нет! У нас больше никого нет! Только мы! – Девушка уткнулась в братьев горько плача.

– О чем она говорит? – Спросил Рем, глядя на меня.

– Она говорит, что из всей семьи остались только вы, – услышали они мое пояснение. – Простите…

Я подходила ко всем, хотела утешить, но на меня никто не смотрел, словно меня нет. Столько ненужности на меня еще не сваливалось! Никто не замечал моих сердечных томлений. Каждый был занят своим горем. Душа моя рвалась части. Своих родителей я уже оплакала. Всех. Ко мне подошел Серафим и обнял. Уткнувшись ему в грудь, навзрыд плакала.

– Полетели со мной? – Вдруг сказал брат.

– Куда? Зачем? – Подняла на него заплаканные глаза.

– На Альцион. Это в созвездии Тельца. Там таких, как мы нет, но там живет добрый и красивый народ. Там нет войн. Там всегда лето. Там ты будешь счастлива…

– А почему таких, как мы, больше нет?

– Потому что мы противоположность и восполнение друг друга. Ты – Огненная Богиня. Я – Огненный Ангел.

– Ага…Что-то помню про шестикрылого Серафима… – хмыкнула я.

– Да, у меня только два крыла. И у тебя – два. Просто, когда мы пламенеем и машем крыльями, человеческий глаз не может сразу схватить фокус и получается…

– Поняла. Я тоже немного знаю физику, – прервала я брата. – Но, нужна ли я там? Мне сейчас не известно, нужна ли здесь.

Я не жалела себя и не накручивала свои нервы.

– Серафим, прошу тебя, не зови ее с собой, – услышала я голос Золтана. – Она нужна нам, – его ладони легли мне на плечи. – Ты доверил мне сестру однажды. Теперь она наша жена и ждет нашего малыша. Прошу, не забирай ее у нас… – Голос Золтана, был крайне взволновал, почти дрожал.