– Если я правильно понял, ты предлагаешь позволить японцу лично присутствовать на первом испытании нашей собственной атомной бомбы? – уточнил Сталин. – А что? Я – за!

– Думаете, это произведёт на японца должное впечатление? – усомнился Александрович.

– Ну, если это не произведёт, тогда… – Абрамов развёл руками.

– Если таково ваше мнение, то так тому и быть! – подвёл итог совещанию Александрович. – А я попрошу Виноградова, чтобы он подобрал слова, которые объяснят союзникам наш поступок.

– …Что за спешка? По какому случаю протрубили сбор? – улыбающийся Ежов вошёл в кабинет Жехорского. Сопровождавшая его от прихожей Евгения плотно закрыла дверь, разумеется, с той стороны.

– Да вот, Васичу не терпится похвастаться, как он отговорил Александровича поддержать американский план ядерной бомбардировки Японии, – сообщил Жехорский.

– Правда? И как? – полюбопытствовал Ежов, пожимая друзьям руки.

Выслушав Абрамова, он кивнул головой:

– Молоток! Испытания этой штуки на людях надо обязательно избежать! И я готов внести свою лепту в это благородное дело.

– Ты, Ёрш, сегодня сама щедрость, – заметил Жехорский. – Кстати, как прошли испытания баллистической ракеты, ты ведь оттуда?

– Оттуда, ребята, оттуда! – Ежов прямо светился от счастья. – Королёв просто умница, не подвёл. Есть у нас теперь ребята баллистическая ракета средней дальности!

– Так прям таки и есть? – усомнился Абрамов.

– Есть маршал, есть, хоть завтра принимай на вооружение! И я предлагаю первое боевое испытание этой ракеты провести на Дальнем Востоке!

– Это и есть обещанная лепта? – уточнил Жехорский. – Ты предлагаешь пальнуть по Японии баллистическими ракетами? А для чего?

– Для того, чтобы после демонстрации атомной бомбы японцы знали, что у нас есть и средства её доставки. Что мы можем теперь бомбить Японию, не подвергая риску наших лётчиков. – Абрамов не скрывал восхищения. – Молодец, Ёрш, хорошо придумал!

Токио. Императорский дворец