– И то верно, – согласился Скороходов. – Нечего у людей под ногами путаться!

Когда «Горделивый» покидал Кронштадтскую гавань, на траверзе шла подводная лодка. Ничем не примечательная серийная «Катюша», гебистская приманка, ложный след для вражеского агента…

Через пару недель специалисты из штаба гросс-адмирала Дёница, изучив полученные разведданные, сделают вывод о том, что новая русская подлодка мало чем отличается от предшественницы. Добывший эти сведения германский агент, будучи разоблачённым, успеет запереться в каюте, где в тоске от безысходности пустит себе пулю в лоб. Но это уже не наша история…

* * *

В док, где подлодка до поры хоронилась от посторонних глаз, Скороходов взял ровно столько членов экипажа, сколько нужно, чтобы вывести корабль наружу. Увидев лодку вблизи, командир и старпом сначала опешили, а потом дружно расхохотались, чем привели остальных членов экипажа в лёгкое недоумение.

– Вот так «Светлана»! – вытирая платком выступившие от смеха слёзы, качал головой Скороходов.

На рубке лодки, в том месте, где обычно рисуют номер, красовалась оскаленная собачья пасть.

* * *

До сей поры начальник контрразведки Балтфлота капитан 1 ранга Муравьёв-Хачинский личным посещением базу подводных лодок в Куйвасте не удостаивал. За что начальник базы капитан 2 ранга Жмых был ему заочно благодарен. Жмыху и своего начальства выше крыши – командир расквартированного на острове Моон (Моонзундский архипелаг) дивизиона подводных лодок капитан 1 ранга Петров был прост, как его фамилия, и крут, как самое варёное яйцо. Хач (прозвище Муравьёва-Хачинского) – наоборот, слыл на всю Балтику человеком сложным, ибо никто не мог предугадать, что он может выкинуть в следующий момент. И попадать между этими двумя жерновами Жмыху хотелось меньше всего – но пришлось…

– … А ответь-ка мне, дорогой товарищ Жмых… – Голос Хача звучал откуда-то сверху, тогда как взгляд начальника базы упорно сверлил дырку в носках его до блеска начищенных ботинок. – … Нет ли на вверенной твоей неустанной опеке территории укромного местечка, куда бы и добраться легко яко по воде так и по суше, и взгляд празднолюбопытствующий дотянуться всуе туда не смог?

«Правду про Хача люди бают», – подумал Жмых, но ответил честно:

– Отчего не быть? В километре на норд-вест, за пустырём затон имеется, где списанные подлодки своей очереди на утилизацию дожидаются, подойдёт?

– Так, кто его знает? – задумчиво произнёс Муравьёв-Хачинский. – Поедем, посмотрим…

Означенный затон взгляду моряка являл картину наподобие той, что являет обычному человеку вид запущенного кладбища. Но Хача картина привела почти что в восторг.