– Успокойтесь, молодой человек! – Следователь всерьез рассердился. – Думаете, в Москве мало невостребованных трупов?

«Он в это верит», – незамедлительно подсказала мне Фиона.

Я расслабился и подосадовал за свою несдержанность. Все, что касается «чернокнижников», меня ужасно нервировало.

– Правильно, – согласился я. – Нечего им с родственниками встречаться. Пусть они для всех мертвыми будут. Они и так мертвы, нелюди.

Шувалов отложил вилку и недоуменно уставился на меня.

– Признаться, не ожидал. Думал, вы о кознях КГБ съязвите или о чем подобном.

– Еще раз повторю, и вы постарайтесь уяснить это очень четко: «серые» – нелюди. Те люди, которые их любят, или родственники «серых» потеряли своих близких с того момента, когда новоиспеченный адепт «черного» культа пронзил свою первую жертву. После этого события все остальные… подчеркиваю – все, включая его же товарищей-сектантов, превращаются в его потенциальную добычу. Все! Поздно. Их не вернуть в лоно человечества. Пусть это и звучит высокопарно, но я в этом убежден абсолютно.

Александр Сергеевич продолжил обед через минуту пустого ковыряния вилкой в тарелке. Обдумывал мои слова. Я и сам, честно говоря, был удивлен своей патетикой.

– А остальные? – спросил я, допивая кофе с булочкой. Дрянной кофе с молоком.

– Что – «остальные»? – не понял Шувалов.

– Будут еще аресты, и все в ошейниках.

Он задумался.

– Они точно обязательны? Кандалы эти ошейные, я имею в виду, не аресты.

– Вы же сами видели действие главной сучки! Обязательны. И с такими, как Светлов, надо быть осторожным. Так что даже не сомневайтесь. Можно, конечно, уничтожать всех без лишних проволочек, и я лично готов осматривать каждого на предмет «серости», но я физически не разорвусь. Сколько-то времени злодеев держать придется, хотя бы до моего вердикта, и на всякий случай горлышки им надо перевязывать.

Можно было бы сделать наручные браслеты, но я твердо решил – ошейники. Так унизительнее, а значит, действеннее – дух сильнее ломается. По собственному опыту сужу. Тем более теоретически от руки можно избавиться.

Шувалов задумчиво пробарабанил «спар-так-чемпи-он» и неожиданно улыбнулся:

– Пусть начальство думает, для того оно и поставлено. – Мои слова об уничтожении «серых» чуть ли не на месте не прокомментировал.

Вероника Павловна Староверова держалась лишь немногим лучше Светлова. Ее тоже сломал ошейник. Даже сильнее, чем первого. За много лет поклонения богам-демонам она привыкла к силе и чувству наполненности ауры; пристрастилась к легкому манипулированию людьми, к скрытой и открытой власти, к рабскому подобострастию, к страху и безусловному подчинению; полюбила колдовать, наслаждаясь не только эффектом заклинания, но и самим плетением нитей силы, которые жалкие человечки даже не видят; упивалась «вечной» красотой и молодостью; была уверена, что это навсегда, что никто и ничто не сможет остановить ее, разве что сами боги, а тут – презренные людишки, рабы и потенциальные жертвы, созданные богами лишь для того, чтобы прислуживать ей, будущей Верховной жрице, отдавать силу и приносить наслаждение.