Наведя справки, он нашел монаха-доминиканца в одном из монастырей Толедо. Проявляя чудеса дипломатии, добился личной встречи для, якобы важного разговора. Они встретились в монастырском саду, в уединенной беседке.

Торквемада производил тяжелое впечатление – тонкий крючковатый нос, обтянутые выпирающие скулы и натурально волчьи глаза = выдавали в нем палача. К сожалению, имел острый ум и приличную эрудицию – эти качества да в мирных целях.

Побеседовав ни о чем несколько минут, Одоевский решил не затягивать рандеву. Четким голосом зачитал монаху обвинение, а заключение сказал:

– Российский Император Владимир I приговаривает вас к смертной казни.

Торквемада побледнел:- За что?

– За будущие несостоявшиеся жертвы – ответил Алеша и, сконцентрировавшись, ударил энергоударом палача в сердечную проекцию. Монаха отбросило на перила, после чего тело, изломанной куклой рухнуло на пол. Юноша подошел и пощупал на шее пульс- его не оказалось. Да и откуда ему взяться, если сердце разорвано на куски.

Одоевский побежал в монастырь, поднял шум – плохо, мол, с вашим монахом.

Прибежали, поохали, на том все и кончилось. Естественная смерть, значит так Господу угодно. Подозрений в отношении русского капитана не возникло.

Откланявшись и выразив святой братии сочувствие, Алеша на Орлике отбыл в лагерь.

На следующий день его небольшой отряд скакал на юг Испании, в Севилью. По дороге, некстати, вспомнил вчерашнюю казнь – собаке собачья смерть.

– Ну, будет другой духовник у будущей королевы Испании Изабеллы, всего и делов – плюнуть и забыть.

Через неделю, не напрягаясь, Посвященные с гвардейцами достигли Севильи. Город располагался на левом берегу полноводной реки Гвадалквивир, который нес свои воды в Кадисский залив Атлантического океана.

В первый день отдыхали в развернутом палаточном лагере. На второй, Алеша в сопровождении взвода гвардейцев, отправился в город к губернатору, представиться.

Чем отличались средневековые города в то время, кроме архитектурных достопримечательностей – степенью вони. Там где городские власти следили за очисткой сточных канав, дело обстояло получше, а где не следили – жители и гости города с омерзением вдыхали смрад и ругали последними словами власть.

В Севилье, видимо, следили иногда. Что знал Одоевский о юге Испании – да почти ничего. Знал что по соседству доживает последние годы Гранадский эмират. Что в Севилье есть монетный двор, существует хлопчатобумажное и эмалевое производство и где-то в окрестностях существуют небогатые золотые и серебряные рудники. Или существовали, ну это не важно. В целом город понравился, в строениях присутствовал мавританский стиль – с их садиками, фонтанами и прохладными двориками. На улицах толклись горожане, спешащие по своим делам. Нередко встречались фигуры в белых бурнусах – не до всех мусульман и иудеев добралась святая Инквизиция.