Я огляделась – комната оказалась большая, абсолютно безликая. Вдоль стены стояли койки. Было их штук семь, но заняты были только две – собственно, мной и моим нежданным собеседником. Дверь была плотно закрыта.

Тем временем мужик отсмеялся и соизволил дать мне пояснение:

— Ты, – сказал он, – в тюремном лазарете.

— Это хорошо, – сказала я.

А что тут еще скажешь? Конечно, хорошо, раз я пока живая, хотя и напоминаю, наверное, дуршлаг. Через меня скоро можно будет макароны отбрасывать.

— Тебя, – сказал мне мужик, – говорят, сам полковник велел сюда поместить. А нечисть в Городе обычно сразу убивают. Странно, правда?.. – И он холодно прищурился, пристально изучая меня.

— А вы тут что делаете? – спросила я.

— Лечусь, – ответил мужик, снова пожевав зубочистку.

— А в тюрьме?

— Так, по мелочи… – уклончиво отозвался мой сосед.

— За мелочи теперь не сажают – каждый мужик на счету, – заметила я.

— Много ты понимаешь, – сказал он, зевнул и снова уткнулся в книжку, которую читал до этого.

Я вздохнула. Мне хотелось встать, расправить плечи, потянуться – хоть бы и с ранами. Рука затекла, кожу неприятно жгло серебро.

Тут дверь заскрипела и приоткрылась. Показался патрульный, правда, незнакомый. Я его еще не видела – наверное, он из другого отряда.

— Очнулась? – уточнил он. – Жалко…

— Что? – не поняла я.

Патрульный – молодой парень, вошел и прикрыл за собой дверь.

— Мне велено за тобой приглядывать, – сказал он, – а когда ты без сознания приглядывать проще.

— Иди нафиг, – обиделась я, отворачиваясь, насколько позволял наручник. – Тогда расстреляйте меня совсем. Вообще просто будет.

Патрульный пожал плечами и не отозвался.