А тут я. Он не мог не заметить моих чувств – я-то знаю, что их только слепой не заметит. И его слова – последнее тому подтверждение.
— Ты спишь?..
— Ты спишь?..
Он улыбается, я чувствую его улыбку прикосновением губ к волосам. Рука сильнее сжимает объятия.
Он улыбается, я чувствую его улыбку прикосновением губ к волосам. Рука сильнее сжимает объятия.
— А что, похоже?
— А что, похоже?
— Ну, мало ли.
— Ну, мало ли.
— Уснешь тут...
— Уснешь тут...
Аура греет мощным упругим ровным теплом.
Аура греет мощным упругим ровным теплом.
Дэннер вздохнул, сменил позу, вызывая всплеск энергии. Метнулись в темноту золотыми ленточками, замерцали гроздями сочной сирени, плеснули рыжие огненные сполохи. Черного не было. Почти не было... исчез цвет боли, растворился в гармоничном калейдоскопе.
Дэннер вздохнул, сменил позу, вызывая всплеск энергии. Метнулись в темноту золотыми ленточками, замерцали гроздями сочной сирени, плеснули рыжие огненные сполохи. Черного не было. Почти не было... исчез цвет боли, растворился в гармоничном калейдоскопе.
— Надо идти. Ты как, в порядке?
— Надо идти. Ты как, в порядке?
Нет. Но тебе, родной, об этом знать необязательно.
Нет. Но тебе, родной, об этом знать необязательно.