— Заткнись! – не выдержал я, задыхаясь и цепляясь за деревья, чтобы не упасть – крови я потерял довольно много, и в глазах предательски темнело. – Заткнись, чертов идиот… надо было с тобой идти… с-сука…

Дэннер отвел ветку, пропуская меня вперед.

— Прости, – тихо проговорил он. Я, наверное, готов был его пришибить, но сил едва-едва хватало на то, чтобы переставлять ноги.

— И что? – Я послушно нырнул под ветку, обернулся. – Ты теперь оборотень, да?

Дэннер усмехнулся.

— Пока нет. Надеюсь…

Я заметил, что радужка у него отливает фосфорной желтизной. Трансформируется…

Не знаю, почему я вдруг закатил ему истерику. Только я остановился и выкрикнул:

— Ты кретин, Селиванов! И убивать я тебя не стану, понял! И…

— Джонни. – Рука Дэннера легла мне на плечо. – Оставь. Сделанного не воротишь.

Тут в глазах потемнело окончательно, и я сполз по стволу ближайшего дерева. Сил не осталось, болели раны, нанесенные крюком оборотня. Наконец, я сообразил, что для Селиванова теперь стал только обузой, а не помощником. Это никуда не годится.

— Оставь меня. – Было страшно умирать, да что ж поделаешь. Все умирают. – Я тебе только мешать буду.

Но Дэннер, конечно же, молча вздернул меня на ноги и, поддерживая за пояс, продолжил путь. Я всегда знал, что спорить с ним бесполезно.

Лидия

Сверху доносился какой-то шум, но проверить его источник мы не могли. И было страшно. Витька что-то писал в блокноте, Кондор хмурился, а Майя снова уснула. Вынужденное безделье было невыносимым. Может, там люди гибнут, а мы тут сидим, беспомощные, как крысы в клетке. Так продолжалось до тех пор, пока дверь палаты не распахнулась, и внутрь не ввезли каталку, на которой лежала бледная, как смерть Лаэрри. Она едва дышала и, кажется, была без сознания. Кондор рывком сел на кровати.

— Что там? – быстро спросил он у санитаров. Один из ребят обернулся, устало смахнув рукавом пот со лба. Вид у него был мрачный и сосредоточенный.

— Плохо, полковник. Участок сожгли. Полгорода разгромили…

— Кто?! – вскрикнула я. Второй санитар беспомощно развел руками.