Прости, Вовка. Зря ты меня по лесу на горбу таскал. Не дождался я тебя.

Лесли спрятала лицо у меня на груди, а я решил, что умру достойно. И не закрывал глаза до самого конца.

Дэннер

Вспыхнуло неожиданно, и я резко обернулся, едва не зацепившись за торчащий корень. Но за обломками здания и деревьями ничего не было видно.

Лесли подбежала откуда-то сбоку и ухватила меня за руку.

— Боишься? – спросила она.

— Очень, – признался я. – Там мой друг, а она светится.

— Кто светится?

— Черта.

— Граница светится?

— Что?.. – удивился я. – Какая еще граница?

Лесли замялась.

— Ну, граница, черта. Это ведь одно и то же.

— Да нет. – Я боялся за Обреза, и все никак не мог отвернуться, хотя сияние уже погасло. – Не совсем.

— Идем, – потянула меня за руку Лесли. Она права. Надо идти. Если Черта действительно проснулась – поздно даже думать об этом.

Я заставил себя развернуться и идти дальше.

Следы виднелись превосходно – девчата не скрывались, и шли напролом – по мокрой земле, по песку, через заросли кустов и мха. Когда я первым вошел в большое пыльно-бетонное здание, велев Лесли на всякий случай держаться на шаг позади, встретила только тишина и темнота. А следы уводили вглубь коридора.

Через несколько метров коридорчика перед нами раскинулось просторное помещение. Лесли сунулась под руку, пролезая вперед, взметнула пыль, поскользнувшись. Я, наклонившись, поднял скользкий предмет – потускневшая латунная табличка. «Сборочный цех № 13», сообщали выгравированные буквы. Я посветил фонариком вперед, шагнув дальше, синеватый луч выхватил из темноты трубы, обрывки кабеля, контейнеры, пульты и ржавую ленту конвейера, обрывающуюся в никуда. Следы уводили вглубь цеха, попетляв немного, затем ныряли под свисающий лист железа, бывший некогда стенкой контейнера, а теперь отвалившийся и затем исчезали за боковой дверью.