— Нет. Уже не вернетесь. Боишься, найра?

— Немножко, – призналась я. Нэйси тоже обернулась на ходу.

— А чего ты боишься?

— Я боюсь, что мир погибнет…

— Не, не погибнет. – Нэйси тряхнула головой, отбрасывая волосы. – Не бойся.

— Нэйси, почему это ты так уверена?

Она мимоходом пожала плечами.

— Потому что у нас все получится.

— Верный настрой, – сказал Гич. – Бери пример, найра.

— Мне б ваш настрой… – пробормотал Славик.

— Я попробую, – вздохнула я.

Когда закончился коридор, мы вышли на площадку с лифтами. Лифтов было штук десять, но мы остановились у крайнего, и Гич нажал кнопку вызова. Я все никак не могла привыкнуть – дома ведь у нас никаких лифтов нет. Двери закрылись так же бесшумно, как и открылись, и зеркальная кабина мягко тронулась вниз. У меня слегка заложило уши, но Гич разъяснил, что это от того, что лифт скоростной – ведь в институте очень много этажей и вверх, и под землю, и это самые обыкновенные перегрузки. Славик скучал, сунул за ухо сигарету. Нэйси удивленно покосилась на зеркало – должно быть, не привыкла видеть себя в нормальной одежде. На ней была спортивного плана голубая кофта без рисунка, джинсы и кроссовки, а сверху обыкновенная куртка-ветровка. Все ее цепи, браслеты, изрезанные рубашки и ошейники отправились на дезинфекцию, и сейчас Нэйси Баррет, наконец, походила на обычную девочку – если не считать замысловатой стрижки. Без железа и уставных сапог, переделанных ею в нечто громоздкое и непонятное, она уже не казалась такой грозной воительницей, какой хотела – и оттого, должно быть, чувствовала себя неловко. Она, как будто, сделалась меньше и мягче.

Лифт мелодично звякнул, и двери бесшумно разъехались в стороны, скрывшись внутри стены. Прямо перед нами был контрольно-проходной пункт, но уже без дежурного. Вперед уводил узкий серый коридор, путь преградила прозрачная наностена с мерцающей сенсорной панелью посередине. После рассказа Маши я этих стен побаивалась, но Гич уверенно прошел вперед, опустив руку на пояс, откуда потянул бело-серебристую прямоугольную карточку. Он вставил карточку в щель на панели, набрал код и, под конец, прижал к стене ладонь. Замигал вверху зеленый огонек – и стена исчезла.

— Вперед, – сказал Гич. Славик с любопытством оглядывался, Нэйси, казалось, все было нипочем.

Коридор оказался длинным. Таким длинным, что я почти забыла, где нахожусь. Судя по холоду и мерному гудению стен, этаж был очень глубокий. Здесь было тихо-тихо, вот только стены резонировали, как струны органа. У нас в баре, в кладовке, стоит старый клавесин, и Дэннер иногда на нем играет, когда думает, что его никто не слышит. Он, вообще, только тогда играет, когда один. Пишет стихи в тетради и отправляет их на растопку костра. Я не знаю, зачем он так делает, а спрашивать боюсь.