— А вот калечить себя не нужно. – Дэннер осторожно промокнул своим рукавом мерзкую застойную жижу на моем лице. – У тебя сейчас низкая регенерация, Ласточка. Не делай так больше.

Меня затрясло еще сильнее.

— Я… я не вампир… не вампир…

— Тише…

— Я не тварь!!..

Что мучило сильнее – страх от подобных мыслей, или боль и жажда, я не знала, они слились – боль и страх, холод и жажда, я и кровожадная тварь. С отдаленным ужасом я все яснее осознавала: будь я способна двигаться – Дэннер и малышка были бы уже давно мертвее скребущихся снаружи в ставни упырей. Под утро мертвяки особенно разбушевались… пить следует из артерий – венозная кровь непитательная и безвкусная. Сильное сердце, хороший кровоток… Помоги-ите… не хочу… это будет легко – надо лишь приподняться… уткнуться носом в шею… впиться в артерию… заверить, что все будет хорошо – и его, и себя, в первую очередь… детская кровь сочная и сладкая, ее надолго хватит. Если сейчас укусить – будут силы и до ребенка добраться. И в лес…

— Дэннер, убей меня.

— Не принимай поспешных решений.

— Убей меня! Я больше не выдержу. Я не могу.

— Конечно, можешь.

— Не могу! – заорала я.

— А я – могу как-то! – в тон рявкнул Дэннер, и меня точно выключили.

— А ты… давно?..

— Как тебе сказать... – Дэннер отстранился немного. – С моей точки зрения – очень давно.

— А есть… какое-нибудь средство унять боль?

Дэннер прямо смотрел в глаза.