— Да ну.

— Про тебя все говорят, что ты психбольной.

— Не новость.

— И что ты все время читаешь.

— Почти…

— И встречаешься с Лидией.

— Я много, с кем встречаюсь, – оборвал я, рассудив, что ребенку о таких вещах говорить не следует. – Сегодня тебя, вот, встретил.

— Я не о том…

— А о чем?.. – прикинулся шлангом ваш рассказчик.

— Да так… – смутилась Октябрина, и поспешила перевести разговор: – А еще все говорят, что ты самый лучший патрульный.

Слова резанули ножом. Чудная ирония… Иногда мне кажется, что боги надо мной втихомолку ржут.

— Я клинический идиот, а не патрульный…

— Почему? – удивилась моя собеседница.

— А черт меня знает. Должно быть, в детстве я часто падал с пеленального стола башкой вниз…

— Берегись.

Я настолько отвык от голоса Ласточки, что вначале удивился, и только потом оценил ситуацию.

Ситуация заключалась в нескольких рептилиях, на засаду которых мы и нарвались.

Я машинально оглянулся – сзади подоспела еще парочка тварей. Три щелкали челюстями впереди. Две неторопливо выползали из мутного потока. И, наконец, с потолка капала слюна последней рептилии. Ловушка захлопнулась.

— Отойди, – велел я Ласточке. Она пожала плечами и уселась на груду кирпичей у стены.