– Верно сказали, да только теперь оно в порядке.

– Ну-ка, дай глянуть. Впрочем, чего это я: с повреждённым крылом ты не смог бы долететь. Рассказывай.

– Это всё мой сын, ты с ним знаком.

– Прекрасно его помню. Белая чешуя, очень вежливый. По всему видно, умён.

– Уже не белая, к слову. Она теперь в пятнах, мелких таких… Так вот, он нашёл золото и нанял целительницу-человека, которая учила его своим методам. И он меня вылечил.

– Ещё раз убеждаюсь: среди людей золото в почёте. Сын тебя травами пользовал?

– Нет. Целительница дала ему… она назвала это иглами, а больше всего они похожи на шипы колючих растений, только очень длинные… Короче, она научила Стурра, как и куда втыкать эти иглы, и кость заросла очень быстро. Говорит, это кто угодно может освоить.

– Твоему сыну да наших целителей поучить…

– Это я ему и сказал. А он в ответ: мне, дескать, самому ещё учиться и учиться. Целительница только малую долю знаний передала. Но учиться дальше было некогда.

– В любом случае я рад, что ты себя чувствуешь прекрасно. Но… – Гребень сотника Рруга был предельно выразителен. – Я не имею права поставить тебя на десяток сразу. Армейский целитель должен дать согласие.