– Везите его сюда, надо смотреть больного.

Татарин сорвался с места, едва накинув шубу, сел на лошадь и пустил ее в галоп. Сопровождающие бросились следом. Через час-полтора к дому подкатили сани, где на коврах лежал больной. Татары на ковре перенесли его в дом, занесли в трапезную, уложили на широкую скамью. Все, кроме сына, вышли. Я порасспросил мурзу о жалобах, прощупал живот. Мурза был худ, через живот можно было прощупать даже позвоночник. Похоже, язва желудка, надо оперировать, но мурза слаб. Подлечить бы его, подкормить – получится ли? Как только мурза кушал, его рвало, причем даже с кровью, вероятно, язва была старой, уже было стенозирование привратника, говоря по-русски – рубцы стягивали выход из желудка. Операция сложная, тяжелая как для больного, так и для врача. Не хотелось мне браться за это дело, ох, не хотелось. Я сел и задумался. Молодой татарин, видя мои сомнения, стал обещать хороший бакшиш – золото, серебро, хороших коней, только лечи. Я объяснил татарину, что надо разрезать живот, это сложно и больно, отец его слаб, может не выдержать операции. Мои слова охладили его пыл, он тоже задумался. Старик в разговоре не участвовал, лишь стонал.

– Если отца не лечить, он умрет?

– Да!

– Значит, лечить надо, вдруг получится.

– Хорошо, привозите его завтра с утра – я назвал адрес госпиталя, где работали мои помощники.

Все-таки ребята значительно поднаторели в искусстве врачевания, помощь будет при операции, да и выхаживать после операции легче, не на одного нагрузка будет. Татары подхватили мурзу, так же на ковре унесли его и уложили в сани. Сидор повернулся ко мне:

– Не брался бы ты, Юрий. Я не знаю медицины, не лекарь, но вижу – тяжелый больной, не дай бог – умрет, не выдержит, видишь, он уже ходить не может. Татары тогда мстить будут – злопамятный народец.

Я и сам не горел желанием ввязываться в эту авантюру, да еще и Сидор подливал масла в огонь. Нет, уж решил, так решил. Мурзе, кроме меня, точно никто не поможет, да и данное слово я привык держать. С утречка отправился в госпиталь. Мои помощники были уже там, скоро привезли и мурзу. Татары перетащили его в комнату, один остался – то ли для охраны, то ли прислуживать, то ли за нами наблюдать. Я ему строго сказал:

– Сиди, помогать мурзе можешь – воды подать, горшок вынести, только нам не мешай.

Татарин уселся в углу на пол, на скрещенные ноги и замер. Мы обсудили с помощниками состояние мурзы, решили сначала его подкормить – бульоны, отвары трав, жидкие каши, протертые супы. Пусть хотя бы с неделю окрепнет, потом будем думать об операции. Здесь таких я еще не делал, надо инструмент приготовить, восстановить в памяти ход операции. Всю неделю мы выхаживали мурзу, он немного окреп, стал сам сидеть в постели. После осмотра я решил оперировать, ассистировать будет Петр, мой давний, еще из Рязани, помощник, он уже набрался опыта, сам делал небольшие операции.